Возвращение ненормальной птицы.Печальная и странная история додо - страница 38
Маврикийский додо был тёмного цвета. На Реюньоне додо были желтовато-белыми с чёрными кончиками крыльев и другими отличительными особенностями. Никто не обращал особого внимания на этого белого додо, пока тот не вымер. Для начала, остров Реюньон больше и более гористый, чем Маврикий, что делает его менее привлекательным для заселения. Он всё ещё носил португальское название Маскаренас, когда в 1614 г. его посетил английский капитан Сэмюэль Кастлтон во время плавания в Индию. Двенадцать лет спустя был издан отчёт о путешествии Кастлтона, написанный лоцманом Кастлтона Джоном Таттоном. На Реюньоне, по словам Таттона, им встретилась
Большая птица величины индюка, очень жирная и такая короткокрылая, что они не могут летать, белого цвета и кроткого нрава…
Этот остров, который португальцы называют Маскаренас, а французы сейчас называют Бурбон, тогда был пустынным, но он был полон наземных птиц всех видов, голубей, больших попугаев, и ещё одного рода птиц, таких же больших, как гусь, очень жирных, с короткими крыльями, которые не позволяют ему летать. Она получила название за большой размер, и Маврикий также даёт многих из них. Она белая и настолько недалёкая от природы, что позволяет людям хватать себя руками, или, по крайней мере, очень мало пугается при виде моряков, которые могли легко убить нескольких из них ударами палок и камней. Вообще, эти птицы водятся на этих островах в таком изобилии, что десять моряков могут за один день добыть достаточно, чтобы прокормить сорок.>{43}
Пройдя дальше вглубь острова, англичане нашли большой ручей, усеянный гусями и утками. В этих водах также были угри «которых многие считают самыми вкусными в мире». Восхищённый их размером, Таттон обнаружил, что каждый из них весил по 25 фунтов. «Если их ударить ножом, они проплывают две или три сажени, но потом они останавливаются и позволяют людям с лёгкостью схватить себя». Автор с удовольствием повторяет, что это лучшая рыба, которую он когда-либо пробовал на вкус. В целом, заканчивает он, Реюньон — это «замечательное место для отдыха путешественников».>{44}
В 1619 г. голландский путешественник Виллем Бонтеку ван Хорн провёл на Реюньоне три недели и описал «dadeersen» вроде тех, которых встретила команда Кастлтона. Журнал этого плавания содержит лучшее описание белого додо, которое дошло до нас, и оно стало самым любимым у много путешествовавшего и влиятельного французского покровителя естественных наук Мельхиседека Тевено, который был библиотекарем Людовика XIV. Благодаря одобрению Тевено оно было провозглашено в своё время гораздо более надёжным, чем другие записи того же рода, и его описания живой природы необычайно щедры.
“Pes et Caput uni Reddentur formae.”(«Нога и голова одной и той же формы.») — Гораций
Эта гравюра на меди Виллема Бонтеку, впервые опубликованная в «Журнале» ван ден Брука, была, вероятно, нарисована с живого экземпляра, хотя клюв исполнен плохо. (Из книги Hugh Edwin Strickland, The Dodo and Its Kindred; or, The History, Affinities, and Osteology of the Dodo, Solitaire, and Other Extinct Birds of the Islands Mauritius, Rodriguez, and Bourbon, London: Reeve, Benham, and Reeve, 1848. Из коллекций библиотеки Эрнста Майра в Музее сравнительной зоологии Гарвардского университета.)
Бонтеку вышел из голландского порта Тексел в 1618 г. с тремя судами, направляясь в Индию для торговли. Путешествие проходило обычным для того времени образом: временами суда Бонтеку трепали шторма, охватывала болезнь или неделями длился штиль. Собственный кораблю Бонтеку «Nouvelle Hoorn» единственный добрался до побережья Мадагаскара. В этом месте, из-за того, что среди команды свирепствовала болезнь, Бонтеку взял новый курс на Маврикий, но вместо этого добрался до Реюньона. Мелководья и скрытые под водой рифы удерживали судно на расстоянии от берега, но «слишком больные [и] страдающие от горячки, чтобы сойти на берег» добрались до острова на плоту. Они обнаружили там множество черепах. Бонтеку высадил на берег большую часть из остатков его экипажа, и на берегу состояние самых больных из его людей, похоже, улучшилось. Согласно журналу, «было весьма трогательным зрелищем видеть, как они ступают по траве и кувыркаются на ней, словно в месте для увеселения. Они уверяли остальных, что эта ситуация уже сама по себе уменьшала их боли».