Возвращение ненормальной птицы.Печальная и странная история додо - страница 55

Выступая перед аудиторией скептически настроенных коллег, склонных отбросить додо как фольклор или плод воображения, оксфордские полемисты воскресили птицу из единственных доступных им свидетельств: разрозненных костей, частичных скелетов, дневников моряков семнадцатого века и прилагавшихся к ним гравюр на дереве, а также из небольшой коллекции вызывающих недоумение портретов додо кисти таких художников, как Хофнагель и Саверей.

Картины, рисунки и гравюры были разбросаны по частным владельцам, антикварам и случайным библиотекам. Из-за этого их было сложно отследить, собрать воедино и изучить как единое целое. Чаще всего изображения додо в произведениях искусства размещались не на натуралистическом фоне, а скорее представляли собой странные коллекции редкостей, собранных в век открытий, а затем размещённые в мифологических или изображающих райский сад композициях, продиктованных вкусами богатых патронов вроде Рудольфа II. Таким образом, додо изображались в компании существ со всего света, что создавало ощущение нереальности додо. Например, на одной из картин Саверея додо показан стоящим возле маленького ручья и с любопытством глядящим на нечто напоминающее маленького угря в воде. В девятнадцатом веке это изображение стало причиной долгих дебатов о том, могли ли дронты быть плотоядными.

Поэтому, чтобы их наблюдения обрели смысл, додологи Оксфорда должны были освободить дронтов от обманчивого контекста исходных картин и ещё раз собрать их вместе. На этих реконструкциях птиц иногда показывали в одиночку. Иногда вокруг них рисовали элементы флоры, которая должна быть в том месте, или же животные и растения, сопровождающие их в исходной работе, были просто показаны контурным рисунком, поэтому зритель знал, какое именно существо было в центре внимания. При всех своих благих намерениях эти процедуры просто создавали ещё больше беспорядка.

Но какой след могли оставить в настоящей науке дюжина костей и несколько мазков кисти? Сложно представить себе учёных, принимающих такой вызов в наши дни. Усилия по реконструкции дронта, предпринятые в начале девятнадцатого века, выглядят ещё более впечатляющими, если мы будем помнить о том, что краткое сообщение джентльмена по имени сэр Хамон Лестранг, который видел живого додо, демонстрировавшегося публике за деньги в Лондоне, и было в течение некоторого времени единственным свидетельством. В то время на Маскаренских островах не было обнаружено никаких дополнительных костей. Несколько натуралистов-любителей провели всю свою жизнь на островах и собрали большие коллекции костей, но ни в одной из них не было останков дронта.

Ошибочно считалось, что, если додо населял Маврикий, то лучшим местом для поиска его останков был бы близлежащий Мадагаскар, поскольку это было гораздо больший остров с богатой фауной. Однако, все исследования, проведённые на Мадагаскаре, оказались безрезультатными. Ранее обширные описания экосистем Мадагаскара, сделанные путешественниками семнадцатого века, никогда не упоминали похожее на дронта существо. Это неизменное отсутствие свидетельств подпитывало скепсис в отношении птицы, которую никогда не видел ни один учёный, и которая не сохранилась ни в одном фольклорном произведении у себя на родине. После своего открытия дронту хватило около столетия, чтобы вымереть. Потребовалось ещё полтора века, чтобы додо вновь появился на свет из слов, картин и горстки останков.

Когда Стрикланд написал книгу «The Dodo and Its Kindred» («Додо и его родня»), было известно о существовании пяти картин маслом с изображениями дронтов. Одна не была подписана, три были написаны Руландтом Савереем и одна Хансом Савереем, племянником Руландта. Самая известная из картин Саверея изображает Орфея, очаровывающего животных своей музыкой, и среди бесчисленных птиц и зверей, которые все изображены с предельной точностью, мы видим неуклюжего дронта, очарованного струнами лирического певца. На этой картине мы видим одно из самых живых изображений додо среди когда-либо написанных, и это позволило Стрикланду предположить, что оно было сделано с живого экземпляра. Это та знаменитая птица, которая глядит на угря в воде; это привело к спору о том, могли ли бы додо питаться мелкими водными животными. (Из Richard Owen, Memoir of the Dodo (Didus ineptus, Linn.), London: Taylor and Francis, 1866. Из коллекций библиотеки Эрнста Майра в Музее сравнительной зоологии Гарвардского университета.)