Возвращение - страница 8

Будто бы я поселился где-то на Адриатике. И на мой личный остров прямо по морю приезжает старенький бортовой ЗИЛ-157 с песком. А сопровождают спецгруз мои погибшие товарищи. И когда я спросил у ребят с удивлением: «Зачем мне здесь песок?», они вполне серьезно объяснили: «Чтоб ностальгия не замучила». Потом парни споро разгрузили машину и аккуратно засыпали весь мой островок, поверх местного, «родным» песочком. После чего развели большой костер, попрощались, пожелав удачи, и друг за дружкой, словно в двери, ушли в огонь, — оставив меня наедине с жарко полыхающим пламенем бездымного костра. Я долго смотрел на игру его языков и искр и никак не мог понять: чего мне хочется больше — подойти ближе и погреться или развернуться и уйти. В ту сторону, откуда явственно доносилось журчание небольшого водопада…

Куда делся раритетный автотранспорт, я вообще не заметил.

— С добрым утром вас, Владислав Твердилыч, проснулись уже? Ну, так подымайтесь. Пока умоетесь, я и стол накрою… Сегодня, извиняйте, завтрак скромный. А как мужики припасы подвезут, я вам борщ сварю и пирогов напеку…

Звонко цокотавший голосок был мне незнаком, но вполне мил. С эдакой, приятной слуху, легкой картавинкой. Повернувшись на бок, я увидел хлопочущую у печи женскую особь. Если только местные мужики не носят платья и не повязывают головы платками. Брр… От одной только мысли об этом меня передернуло. А незнакомка ухватила с плиты сковороду и развернулась, давая мне возможность разглядеть разрумянившееся личико. В общем-то, как и большинство мужчин, я плохо разбираюсь в приметах, позволяющих безошибочно определять женский возраст, но так, навскидку, ей было около двадцати. А если судить по задорному блеску зеленых глазищ, то и того меньше.

Девушка мило улыбнулась и еще раз поздоровалась.

— С добрым утром, Владислав Твердилыч. Как почивали? Не холодно одному спать? Еще и без одеяла… Я так даже летом мерзну… Наверно, оттого, что речка рядом… сыростью тянет. А печь топить, люди засмеют. Ярополк Титович сказывал, вы к нам насовсем воротились? Верно, али ошибся староста?

При этом она продолжала заниматься своими делами, всецело направленными на подготовку завтрака, и только изредка постреливала любопытным взглядом в мою сторону.

Гм, исходя из диапазона вопросов и прозрачных намеков, я существенно занизил ее возраст. Хотя деревенские в отношении между полами всегда были проще, бесхитростнее горожан. Да и как иначе, коль весь процесс от зачатия, рождения и… заклания на твоих глазах происходит. А животина это или человек, разница небольшая и несущественная. Зато и всякое баловство, выходящее за нормы морали, тут испокон веков сурово осуждалось и наказывалось. Причем самым жестоким и беспощадным способом. Развратника, преступившего обычай, сначала обстоятельно учили всем миром, а после — изгоняли из общества. Грязному извращенцу или подлецу не было места среди нормальных людей.

— Зовут-то тебя как, хозяюшка? Что-то не припоминаю такой красавицы? — проявил я законное любопытство, заодно и легализуясь немного.

— Как родители нарекли Листицой при рождении, так меня люди второй десяток и кличут. А вы-то, Владислав Твердилыч, меня, небось, еще с голыми коленками видели. Как тут упомнить?

Вот это да! Я даже восхитился. В одну фразу, произнесенную непринужденной скороговоркой, Листица ухитрилась вложить всю, самую важную для первого знакомства, информацию. Значит, молодая вдовушка не только собой пригожа, но и умна. И чтоб окончательно расставить все точки над «ё», я спросил со всей грацией, присущей дорожному катку и… мужчинам.

— Тяжело одной?

— Знамо, не мед… — замерла на мгновение та, видимо, не ожидала такой прямоты. — Даже в ярмо и то пару волов запрягают.

— Что ж никто к такой красавице не посватался второй раз? Аль вконец ослепли мужики да парни? — попытался я хоть немного сгладить неловкость. По принципу — пожар тушат пожаром.

Но Листица не обиделась. Вздохнула только с укоризной…

— А где им взяться-то, парням этим, Владислав Твердилыч? Будто не знаете, что в каждом селении на дюжину юбок одни штаны. Да и те шнуром подпоясаны. Это правда, в последние годы бабы больше ребят нежели девок рожать стали, но пока те женихи подрастут, я ужо на печеное яблоко похожа стану. Никто и не глянет… Многие девушки не выдерживают одиночества и уходят в лес к эльфам да гоблинам, или в горы к гномам, а некоторые, слышала, — и вовсе в пещеры к троллям. Но по мне — лучше бобылкой век скоротать, чем ложиться с нелюдью, наших же мужиков истребившей, и полукровок с ними плодить. Сказывают, будто император своей властью разрешил многоженство? Верно? — и не дожидаясь ответа, продолжила: — Ну, это токмо для городских вертихвосток приемлемо. А мы не приучены дедовские обычаи менять, и под каждую напасть их заново перекраивать.