Впечатляющий пик - страница 19

Не обращаю на нее внимания.

- Скорая? Отравление крысиным ядом, девушка двадцать пять лет. Плохое состояние. Быстрее.

Называю адрес.

- Двадцать четыре, каким еще ... - едва шевеля губами, спорит Полина, сжимая вески руками.

- Где, тв*ю мать, вы берете этот компот? – достаю из рюкзака таблетки угля, отрываю сразу пять, наливаю полный стакан воды, заставляя выпить, потом еще один и еще.

Полина давится, захлебываясь, но слушается, безропотно выполняя.

- Как вы узнали? – ее большие глаза полны тоски и боли, по щеке течет слеза.

Я вестник плохих новостей для девчонки. Полина рассказала, что компот настоятельно советовала пить лучшая подруга Диана, сама  заваривала и приносила. Началось это всего пару месяцев назад, будучи фанатом полезного питания, читала об это вслух, объясняя, что к чему. У Полины талант притягивать к себе неприятности. Это не женщина, а просто беда.

Сижу на стуле, возле ее кровати, рюкзак поставил на пол, смотрю на то, как настраивает капельницу медсестра, подвешивая прозрачный пакет, поправляя провода, шнуры и иглу.

- Позовете меня как прокапает.

Киваю, стул не очень удобный, но это лучше, чем стоять.

- Жа..., - осекаюсь, - наш врач случайно сдал ваш компот на анализ, вместе с другими образцами.

Ее лицо золисто-серого цвета, Полина слишком слаба, неизвестно сколько ей понадобится времени, чтобы восстановиться. Остается надеяться, что организм выдержит подобную интоксикацию. Я хочу придушить эту «подругу» голыми руками, но Полина смотрит на меня полными глазами слез:

- За что она со мной так, Глеб Дмитриевич?

Тот же самый вопрос второй раз, и снова я не знаю ответа. Хмурюсь, разглядывая едва живую девушку.

- Вы должны подать заявление. Подобные случаи рассматриваются, фиксируются, врачи не оставят вас в покое, пока не разберутся откуда в ваш организм попал яд.

- Я не хочу, чтобы она села в тюрьму. Это какая-то ошибка. Она что-то перепутала...

- Опять!

Смотрю на нее слабую и несчастную, отвернувшуюся к стенке, укрытую казённым клетчатым одеялом, и вдруг понимаю, что она не глупая, как я подумал изначально. Она просто чересчур открытая и доверчивая для современного мира.

Вокруг витает знакомый запах формалина, особый "больничный" аромат. Этот специфический больничный дух психологически подавляет, вселяет мысли о бренности жизни даже у здорового человека, так пахнет обыкновенный фенол. Сильный антисептик, которым по старинке дезинфицируют медучреждения. Микробы в этом месте не живут. И их можно понять.

- Нет никакой ошибки, Полина! Вас планомерно травили. Это тяжкое преступление. А что, если она отравит кого-то еще? – злюсь, говорю грубо и резко. -  Или вас заподозрят в психическом расстройстве и попытке самоубийства?  В психушку хотите?

- Этого не может быть, мы дружили много лет, - мямлит едва слышно.

Полина выглядит испуганной и несчастной. А я не могу сдержаться, я хочу разобраться с этой чертовой подругой.

- Напишите ей сообщение, скажите, что попали в больницу с воспалением легких. Осложнение после простуды, появились хрипы в груди.

Она подымает на меня глаза, безразлично и равнодушно, мне не нравится, когда она так смотрит. Пусть лучше истерит и стучит ногами, как тогда в КСП.

- Если это она, то она поймет почему я попала в бол..., - девчонка стонет от боли в животе, немного разворачивается, - не поверит в воспаление.

- Если она настолько тупа, что решила подмешивать вам яд, то и в это поверит. К тому же, судя по всему, ее целью было довести вас до хренового состояния, а не убить, ссориться она не собиралась. Так что, думаю, прискачет. За все надо платить, - встаю, роюсь в ее вещах, копаюсь в мобильнике, ищу необходимые звонки, чтобы послать сообщение.

- Вы всегда командуете, Глеб Дмитриевич, - она делает попытку улыбнуться, но едва шевелит языком, губы сухие и безжизненные.

- Мужчина и должен командовать.

- Жанне, наверное, нравится.

Прекращаю работу с телефоном, сурово приподымаю бровь, глядя ей прямо в глаза.

- Это когда это мы договорились обсуждать мою личную жизнь?

- Извините, - отводит глаза, переставая улыбаться, испугалась.