Враги и фальсификаторы марксизма - страница 9
. В своей антикритике Адлер также не скрывает характера цильзелевского материализма: «Таким образом очевидно, что понятие материализма, которое кладет здесь в основу Цильзель, является приспособлением к пониманию масс. Он таким образом отнюдь не защищает подлинный материализм, а такой материализм, который сам он должен взять в кавычки»[30].
На какие же философские воззрения наклеивает Цильзель этикетку «материализм»? «Разумный эмпирический смысл материализма, — пишет он, — таким образом вовсе даже не задевается неокантианской теорией познания»[31]. Странное дело! Цильзель борется против неокантианства во имя «материализма», но этот материализм «даже не задевается» неокантианством! Разгадка проста: под «материализмом» Цильзель понимает… позитивизм. Адлер-де противопоставляет свою философию материализму как «метафизике» (т. е. учению об объективной реальности), но «разумный смысл» материализма, согласно Цильзелю, заключается в том, что он является не «метафизикой», а позитивизмом. Следовательно, — les beaux esprits се rencontrent — неокантианство не задевает «материализма», как и цильзелевский «материализм» не задевает неокантианства. Мнимая борьба материализма против неокантианского идеализма оказывается мышиной возней теченьиц в пределах идеализма.
Познакомимся ближе с тем, какое идеалистическое течение представляет «материализм» Цильзеля в отличие от неокантианства Адлера. Материалистическое решение основного вопроса философии — вопроса об отношении мышления к бытию — Цильзель отвергает, но он признает замкнутую физическую причинность и такую связь психического ряда с физическим, которая известна под именем психофизического параллелизма. При этом физический и психический ряд понимаются им как отношения… нейтральных элементов. Отказавшись от материалистического решения основного вопроса философии, Цильзель придерживается понимания мира опыта как совокупности нейтральных элементов и их отношений. Словом, перед нами старый знакомый, старый враг>; — откровенный махизм. Цильзель вовсе и не скрывает, что этикетка «материализм» наклеивается им «в интересах понимания масс» на махистско-рёсселевское учение, т. е. на чистокровный субъективный идеализм берклеанско-юмистского происхождения. «Das also war des Pudels Kern» («Так вот в чем пуделя нутро!»).
Полемика между Цильзелем и Адлером оказывается таким образом полемикой, во-первых, по вопросу о том, следует ли заменить марксизм неокантианством или махизмом, и, во-вторых, целесообразно ли при этом сохранить этикетку «материализм».
Но здесь в дискуссию вмешивается третий партнер — Вильгельм Франк. Для этого «социалистического» «теоретика» идеализм Цильзеля оказывается недостаточно реакционным, недостаточно мистическим. Франк отвергает утверждение Цильзеля, что вне связи с головным мозгом не существует никаких душевных явлений, он отвергает признание зависимости психических процессов от физических и признает лишь их одновременность. Но суть выступления Франка — не в этих психофизических «поправках» и даже не в трафаретной полемике против материалистического понимания истории, — его побудили выступить почуявшиеся ему в статье Цильзеля недостаточно почтительные отзывы о… христианской религии. Не дать в обиду деву Марию и ее потомство, поставить на должное место в социал-фашистской идеологии «Закон» и «Пророки», — вот что послужило «товарищу» Франку побудительным мотивом сказать свое слово на страницах издаваемого председателем II Интернационала журнала. Но послушаем самого святого Вильгельма: «Несовместимое с религиозным мировоззрением толкование марксистского понимания истории (как будто возможно совместимое с религиозным мировоззрением его толкование! — Б. Б.) в настоящее время менее чем когда-либо можно встретить также и в континентальном социалистическом движении. Это не практические и политические соображения… (Франк верует не за страх, а за совесть. — Б. Б.) Напротив, социализм… в настоящее время постепенно присоединяется и связывается с тем миром, с которым его нравственная воля, его эрос, а также его учение об общине столь родственны по своей сущности, — с носящим западноевропейский характер и вследствие ее универсальности с наиболее универсальной формой религиозного: с миром