Врата Небесного спокойствия - страница 5

Наконец поступил приказ о мобилизации. На собрании офицеров командир части объявил, что в Пекине готовится мятеж для свержения правительства. Заговорщики, пользуясь неосведомленностью студентов, убедили их занять площадь Небесного спокойствия. Чжао был удивлен. Он бы никогда не поверил, что беспорядки могут начаться в столице. В особенности — на площади Небесного спокойствия! В священном для всех китайцев месте… Сколько раз он мечтал отправиться туда с паломничеством, поклониться памятнику героям войны за Освобождение. А теперь площадь попала под власть заговорщиков! Какое унижение для народа!

— Товарищи, наша партия и наш народ в великой опасности! — Командир полка повысил голос. — Настал решающий момент проявить преданность. Сегодня или никогда! Да здравствует Китай! Да здравствует Коммунистическая партия!

Офицеры кипели от негодования. В зале зазвучали призывы и лозунги. Большинство этих людей были выходцами из крестьянских семей. Без Коммунистической партии, разрушившей прежний строй, они, как их отцы и деды, почти наверняка погибли бы от голода. Социализм дал им новую жизнь, спас от уготованной судьбой нищеты и униженного положения в обществе.

Во второй раз за свою армейскую жизнь Чжао пересек узкий тоннель, связывавший лагерь с внешним миром.

Тяжелые шлагбаумы поползли вверх, часовые расступились перед желтоватым светом фар. Джип, грузовики и танки, растянувшись в бесконечную колонну, ползли по долинам, преодолевали горные перевалы и холмы, устремляясь на восток.

К концу вторых суток лицо Чжао просияло восторгом. Всю дорогу он не отрываясь следил за окрестностями через ветровое стекло джипа, и вот наконец вдалеке, на фоне пламенеющего заката показалась Великая Стена.

«Сколько же раз Великая Стена встречала воинов-триумфаторов?» — спрашивал себя Чжао.

К ночи, когда до Пекина оставалось всего несколько километров, был получен приказ разбить лагерь. В воздухе пахло овощами и ночными цветами. Ветерок обдувал суровые лица солдат. В котловине гор все еще шел снег, а в Пекине уже ощущалось приближение лета. Ночь стояла теплая, сладостно-нежная, мерцали фонари; из лагеря был виден силуэт водонапорной башни и широкая дорога с электрическими столбами, ведущая в центр города.

На второй вечер после прибытия, когда войска все еще ждали новых предписаний, около лагеря появилась группа студентов. Они устроились рядом с солдатами, которым было приказано ни в коем случае не вступать с ними в контакт.

Наступила ночь. Безмолвие и темнота окутали замерший без движения лагерь. В той стороне, где расположились студенты, весело плясали языки костра, гвалт стоял невообразимый. Перед сном Чжао еще раз обошел часовых. Привлеченный шумом, он издалека наблюдал за студентами. Их было человек десять, почти одного с ним возраста, они сидели вокруг костра, тесно прижавшись друг к другу. Чжао удивляло, что родители позволяют им бродить по ночам. Ребята веселились, пели, читали вслух стихи. Лица у всех были чистые, тонкие, вдохновенные. Чжао ощутил невольное сожаление, что никогда не ходил в школу.

Он встретился взглядом с одним из студентов — тот наблюдал за ним с не меньшим любопытством. Покраснев, Чжао отвернулся, чтобы уйти, но парень крикнул:

— Эй, офицер, подсаживайтесь к нам! Вы — народный защитник, а мы и есть народ. Что нас разделяет? Мы молоды, любим свою родину, и это нас сближает. Наше движение выступает за демократизацию власти, против коррупции и подавления свободомыслия. Китай должен освободиться от груза прошлого и устремиться в будущее.

Чжао ушел, а студенты снова запели. Армия стояла на подступах к Пекину четыре дня. Первую группу студентов сменила другая, чтобы пропагандировать среди военных свои идеи. Солдаты мало что понимали, но веселые песни и беззаботный смех привлекали их. Враждебность постепенно ослабевала.

На четвертую ночь пришло срочное сообщение. На исходе дня начался бунт. Введенным в столицу войскам срочно требовалось подкрепление.

Когда часть Чжао добралась до центра Старого города, дома были охвачены огнем. По улицам бежали потерявшие ориентировку люди, на бешеной скорости мчались танки. С трудом удавалось отличить солдат от бунтовщиков.