Врата скорби. Следующая остановка – смерть - страница 32

– О, как это верно – воскликнул купец – как вы хорошо сказали…

Вообще то говоря, купец Заид, говоря столь оскорбительные слова от третьего лица – на самом деле говорил их от первого, и мало – мальски сообразительный человек мог бы о том и догадаться. Однако, люди здесь были в чем-то очень наивные, и тонкого чувства юмора, столько присущего русским – не понимали.

«Слово и дело государево» – дело, понятное всем государевым слугам, и если до того, как услышать это, капитан прикидывал что в хурджинах, как это посмотреть и сколько за это взять, то теперь его мысли были заняты другим. Как передать полученную информацию наверх, за какими словами, да через кого – чтобы никакой негодяй не присвоил себе ее. И чтобы его за это не наказали, а наградили. Большой ошибкой будет считать, что деньги правят миром и все в этом мире совершается из-за денег. Губернатор, благородный Садик – был назначен сюда давно, он исправно отправлял деньги наверх и уже давно сколотил достойное состояние себе самому. И если раньше – он действительно смотрел только на деньги – то теперь, как и всякий богатый человек, он остро жаждал уважения. Сказанные горным разбойником слова – должны были привести губернатора в состояние ярости. Просто капитан раздумывал, как именно преподнести эту новость так, чтобы его же, с его ротой Гвардии и не отправили в горы ловить этого непочтительного негодяя. С одной стороны – это конечно почетно, а с другой – гораздо лучше спать здесь в шатре у стен города, нежели лазать по горам, рискуя свалиться в пропасть или получить пулю с соседнего склона…

Про хурджины – капитан уже почти не думал – хотя и пропускать гостя без подношения не собирался. Он наскоро пересчитал верблюдов…

– У тебя тут двадцать девять верблюдов, вижу. Не считая людей. Чтобы не считать долго – плати по пять русских золотых монет или по тридцать британских фунтов, или по сто тридцать недждских дирхамов с животного и проходи!

– Но уважаемый капитан, у недостойного Заида нет таких денег и…

Капитан замахнулся плеткой

– Заткнись, собака! Будь благодарен тому, что я вообще тебя пускаю. Если у тебя нет денег – я прикажу посадить тебя в тюрьму и вместо торговли – тебя будут допрашивать из-за этого нечестивого Абдаллы, чтобы его отец как шакал издох от жажды в пустыне. Вы не понимаете доброго отношения к вам, несчастные.

Заид что-то еще ныл, потом открыл кошелек и начал отсчитывать. Капитан был уверен, что таких кошельков у купца несколько и находятся они в самых разных местах, а кроме того – имеет он кредит или даже счет и в Хавале, по которой заранее пустил деньги туда, куда собирался идти. Отсчитав положенное, купец протянул деньги капитану. Тот пересчитал, опять взъярился.

– Сын собаки! Этого мало! Ты что же, думаешь, что я не умею считать – или как?

– Но благородный капитан, у меня больше и в самом деле нет! – взмолился торговец – впрочем, если благородный капитан желает…

Торговец рысью сорвался с места, подбежал к одному из верблюдов и вернулся с двумя парами настоящих, крепких армейских ботинок. Настоящих, пусть и старых – но из доброй, толстой кожи, которую и не всякая змея прокусит, с обмотками…

– Пусть у нищего, молящегося Аллаху купца Заида нет положенной за вход в этот город суммы – не соизволит ли благородный капитан принять это в уплату…

Капитан вырвал из рук ботинки, мрачно посмотрел на них. Потом бросил на песок, попытался надеть ботинок. С непривычки получилось не сразу – но получилось. Если даже такие ботинки не нужны будут ему – их легко будет продать на базаре.

– Казна Хариба не принимает вещей в уплату пошлины за вход – мрачно сказал он – но если у несчастного купца нет денег… клянусь Аллахом, мое доброе сердце когда-нибудь меня погубит. Давай еще две пары, одну размером побольше и одну размером поменьше и проходи. И да приведет Аллах в порядок твои дела…

– О, Аллах. Благослови этого доброго человека.

Капитан прикинул, что ту пару, которую он попытался померить – он будет носить, а другие – отправит Хадиджу – так звали его жену – продавать на рынок. Пусть хоть что-то сделает… а то все толстеет и толстеет…