Врата скорпиона - страница 73

– Мы же должны куда-то летать. Если бы не он, то выписывали бы по сорок часов кряду восьмерки над Оклахомой. В конце концов этот самолет построен именно для министра обороны. Президент вряд ли когда-нибудь им воспользуется. Даже во время кризиса он предпочтет «ВВС-1» или укроется в одном из бункеров. Министр обороны обладает точно такими же полномочиями, как и главнокомандующий, – может распоряжаться любыми войсками и даже отдать приказ о применении ядерного оружия. Если что-то произойдет, пусть лучше он будет на нашем борту, чем на каком-нибудь обычном 757-м с двумя спутниковыми каналами. И еще, Брэд, это производит впечатление. Другие министры обороны НАТО прилетят в Турцию на «Гольфстримах» или других обычных самолетиках, а наш – на бело-голубом 747-м, на борту которого крупными буквами написано «Соединенные Штаты Америки». Это не «ВВС-1», но что-то в этом роде.

– В этом есть определенный смысл, – рассмеялся Адамс. – Кроме того, он намного удобнее того самолета, который мы купили, чтобы развозить конгрессменов на тусовки по всему миру.

– Министру Конраду нравится, – расплылся в улыбке Дюк. – Он зарезервировал нашу птичку на следующие четыре недели. Из Турции мы летим в Египет, а дальше – маршруты с неопределенными пунктами назначения. Вроде бы повезем авиационные карты и планы аэропортов на Аравийский полуостров. Как тебе такая перспектива?

– Если занесет в Бахрейн, забегай. Устрою тебе экскурсию по моему командному пункту. Он длиннее твоего, не такой красивый, зато лучше плавает. – Адамс задумался, какие пункты назначения могут быть у самолета Дюка на Аравийском полуострове.

В салон вошел майор Чан:

– Адмирал Адамс, министр сейчас вас примет.

Он провел Брэда через еще один зал для заседаний, и они оказались у двери с табличкой «Управление командованием вооруженными силами США».

– Кабинет министра за углом, – объяснил майор.

– Брэд! Брэд Адамс, это вы! – В узком коридоре появился Генри Конрад и протянул руку. Она оказалась крепкой и мозолистой. На министре были кожаная летная куртка, голубая хлопчатобумажная рубашка с пуговицами до пояса и брюки цвета хаки. Выглядел он так, словно собрался на пятидесятую годовщину учеников подготовительной школы. – Заходите. Еще не поели? Я как раз собрался перекусить. Присоединитесь?

Каюта министра обороны оказалась небольшой – со столом на двоих, двуспальной кроватью и целой стеной плоских экранов и телефонов. На одном из экранов была представлена карта, по которой медленно двигался белый силуэт самолетика. На других – темные контуры облаков: вид прямо по курсу и непосредственно под фюзеляжем «боинга». Стол был накрыт на двоих, металлические крышки не давали блюдам остыть.

– Надеюсь, вы любите стейк? Я ценитель мяса с кровью. – Министр обороны снял обе крышки, под которыми обнаружился нью-йоркский стейк. Появился военный стюард с двумя бутылками «Хайнекена». – Салют! – поднял стакан Генри Конрад. Он ел, резал мясо и одновременно говорил. – Простите, что заморочил вам голову. Совершенно выбился из графика. Вытащили в Белый дом на заседание главного комитета по Колумбии. Какое мне дело сейчас до Колумбии? Главный вопрос сейчас – это Ближний Восток и как бы китайцы не увели у нас из-под носа нефть, а советнику президента по национальной безопасности приспичило обсуждать Колумбию, поскольку кого-то, кто занимается в Госдепе наркотиками, взяли в заложники. И теперь они хотят нашими руками таскать из огня каштаны.

Адамс до этого съел сандвич в хвостовом салоне, но мясо оказалось настолько вкусным, что, слушая этого большого общительного человека, он вовсю работал ножом и вилкой. Адмирал не мог припомнить, чтобы на борту американского военного самолета или корабля подавали «Хайнекен».

– Вот такие дела, Брэд. Китайцы напирают вовсю. Их экономика разогрета уже два десятилетия. Промышленный шпионаж в нашей стране достиг невероятных масштабов. Воруют все: рецепты, формулы, чертежи. Создали автомобильную промышленность и начали экспортировать машины. Поразительно! Производство и транспорт в Китае потребляют столько нефти и газа, словно люди там решили, что завтрашний день никогда не наступит. Они импортируют топлива не меньше, чем мы.