Вредная привычка выходить замуж. Короткие повести и рассказы о любви - страница 8

Дама говорила, и сама верила в то, что говорила. Совершенно не имело значение, что несла эта дурища. Адель знала, что это все, это конец. Дама, наконец, потихоньку начала оглядываться. И рассматривать зоркими, оценивающими глазами Адель. Ее стрижку из дорогого салона. Простой, помятый брючный костюм, который стоил бешеных денег. Угол, заставленный оргтехникой. Дама знала толк в вещах. И она на глаз могла определить, сколько стоит паркет, банный халат, брошенный на пуфик, двери с витражами. Кожаный портфельчик в тон к туфлям. И чего стоит эта молодая, бледная, уставшая женщина.

Дама въехала, что несла чушь. Реальность возмутила ее еще больше, чем повод, по которому она пришла к Адели. Для нее было нормальным и естественным, что какая-то разведенка с ребенком-негритенком хочет завладеть ее сыном, воспользоваться положением и богатством семьи! Это она еще бы простила Адели. Играла бы бесконечно роль снисходительной барыни. Но смотреть на эту молчаливую, без косметики, молодую женщину, в дорогих туфлях, которая была хозяйкой жизни сегодня и здесь, дама просто не могла. Вот этого она точно не могла простить Адели. Она не могла принять, что не было, давно не было ни положения, ни состояния!

У Адели возникло смутное ощущение, что бриллианты в ушах, купленные по случаю с рук, были ее, этой дамы. И что она, Адель, что-то украла у нее. Не важно, как было на самом деле – ощущение было таким реальным! И Адель знала, что дама чувствует то же самое.

Дама ушла. Через два дня Филипп уехал в Россию. Он написал Адели коротенькую записку, что должен попытаться выбраться из замкнутого круга, что должен чего-то там добиться. И еще всякую ерунду про самоуважение, самореализацию. Он опять струсил, он опять предал!

– Нет, нет и нет! Дом в Анталии – через мой труп! Я не хочу жить в рекламном проспекте дешевого курорта! – Адель почти кричала.

– Адель, во-первых, полмиллиона евро – это не такая уж и дешевая вилла. Во-вторых, на Лазурном берегу точно такая же вилла будет в четыре раза дороже. О какой дешевке речь? – Филипп-Селим тоже уже почти кричал. – Идиот, блин, знал же, что русская жена – это…

– Ну, и что «это»? – Адель страшно забавлял русский сленг из уст турецкого гаремодержателя. Странно, но ругался он с ней на русском. А ночью говорил на турецком.

У Филиппа был дом в Стамбуле, доставшийся по наследству от родителей. В чудесном районе Бешекташ. С видом на море, садиком и толпой гостей. Здесь перманентно жил его старший брат с семьей. Приезжали сестры с зятьями, племянники и племянницы, еще какие-то дальние и ближние родственники. Первую неделю жизни Адель просто потерялась, ее знакомили и знакомили, одна родственница была особенно мила, сразу предложила показать Адели город и магазины, хорошие салоны. Потом Адель услышала, как дочь и сын Филиппа, гостившие в это же время, называли ее «мами».

Конец ознакомительного фрагмента.