Временщики. (Судьба национальной России: Ее друзья и враги) - страница 16
Подобное направленное воздействие на человека не может не вести к возникновению совершенно нового человека, в корне отличного от прежнего человека весьма сомнительных достоинств.
Так называемый "прогресс" создаёт уже новый устойчивый вид человека, которым вряд ли можно гордиться. И это сулит людям не лучшее будущее.
Архимандрит Серафим поучал:
"Не бойтесь убивающих тело, а бойтесь тех, кто может душу и тело погубить в геене".
Масонско-сионистское извращение жизни, растворяясь в буднях, уродует человечество во имя прибылей крупного капитала. Здесь культура, искусство товар. Здесь растление превращает человека в червя, который уже не представляет угрозы миру наживы, миру частных отношений. Нет наций, нет народов, есть ничтожные, погруженные в свои инстинкты люди – это даёт возможность захватывать их земли, лишать чувства Родины, обращать в стадо, пригодное лишь исполнять заказную работу.
Превратить человека в слизняка, пыль, животное – сию задачу с успехом решает ныне телевидение, кино, литература, живопись… Этому, в сущности, служат все мастера искусств и всех степеней дарования. И лишь это щедро оплачивает масонский капитализм. Всё это я вижу каждый день.
Одно неослабевающее своей хватки РАСТЛЕНИЕ, РАСТЛЕНИЕ, РАСТЛЕНИЕ…
И это свалилось на наши головы после Сергея Бондарчука, Сергея Герасимова…
Самое отвратительное в мировом кино – это игривые поцелуи, нежные объятия и даже соединения влюблённых среди крови и трупов. Для нормального чувства это непостижимо и омерзительно в высшей степени.
Мир эгоизма подводит человечество к трагедии смысла жизни…
И социализм нёс в себе немало пороков, иначе бы не рухнул. Важнейший, как мне представляется, заключался в том, что человек был задавлен, человека не было.
Я полагаю, сейчас нет такого социального учения, которое могло бы всеобъемлюще и с убедительностью указывать человечеству на светлый выход из кризиса, хотя отдельные составные части-условия такого выхода всё же просматриваются.
Мораль эгоизма, к примеру, не имеет право на существование. Мораль барыша и накопительства, как верховных побудительных начал жизни, тоже не имеет право на существование (пусть, кто хочет, исповедует её, но не возводит в мораль общества). Не могут являться смыслом жизни деньги. Коли так – это тяжёлая болезнь общества.
Разумное и осторожное соединение двух систем: социалистической и капиталистической – представляется наиболее приемлемым [18].
В мире частной собственности государство должно играть значительную, даже ведущую роль. Оно должно управлять направлением движения общества. Оно должно оттеснить крупный капитал, открыв самую широкую дорогу для среднего и мелкого предпринимательства, которые столь действенно организуют производство и столь живо, и с наименьшими потерями откликаются на запросы общества.
Как в промышленности, и не только крупной, должны присутствовать группы государственных предприятий, так и в сельском хозяйстве возможны и желательны те или иные виды участия государства.
Государство должно иметь твёрдую и неоспоримую власть над капиталом, ибо ЧАСТНЫЙ ИНТЕРЕС НЕ МОЖЕТ ДИКТОВАТЬ ЖИЗНЬ НАРОДУ.
При слове цензура все вздрагивают, но как иначе может быть осуществлена политика воспитания человека?…
Общество должно через государство осуществлять жестокий контроль за направлением своего развития. Всё, что складывает мораль общества, а также все средства идеологического воздействия на умы, всё воспитание детей и юношества должно находиться под неусыпным надзором государства. В свою очередь, государство должно получать "заказ" на определённую политику от общества. Эти две величины должны непрерывно взаимодействовать друг с другом: государство и общество.
Мир поглупел, считая ныне сионизированный капитализм верхом ума, сообразности и справедливости. Будущее за государственным управлением экономикой.
В этом нет ничего крамольного. Целесообразность подобного взгляда вынудила генерала де Голля в 1960-е годы провести частичную национализацию во французской промышленности; это, к слову, сделал не только он – делали и лейбористы в Англии. Неудачи преобразований связаны не с ошибочностью подхода, а скверным исполнением задуманного, в том числе и умышленным срывом работы государственных отраслей промышленности (или отдельных предприятий).