Время алых снегов - страница 14

На волне царило безмолвие... Значит, кому-то надо идти на опасный риск: передавать сведения о подводной трассе запасным путем — по маломощной УКВ. А для этого — покинуть машину и отыскать сопку повыше, потому что волны УКВ летят только по прямой, как лучи света...

Гулкая автоматная очередь рассыпалась в холмах, словно смех великана. Следом упала тишина, в которой заглохло даже журчание воды. «Померещилось, что ли?..» Несколько автоматов ударило враз, грохнул гранатный взрыв, осветительная ракета взошла над близким холмом, озарив реку, ее откосы и прибрежные камыши. Заметались тени, тьма то далеко разлеталась, то мгновенно смыкалась и вновь разлеталась, отброшенная комком белого, мерцающего огня.

Стреляли в одном месте, и причина этой суматошной стрельбы сразу стала понятна Плотникову.

Ждать ему больше некого.

Если наскочившие на охрану разведчики и отобьются, они уйдут в степь, чтобы не привести к машине погоню...

Когда в холмах прогремел последний выстрел, Плотников тихо позвал:

— Оганесов!

— Я! — сразу отозвался солдат. Он, конечно, проснулся от первого выстрела, и ему было все так же понятно, как Плотникову.

— Теперь на связь пойдете вы.

— Есть... Я дойду, товарищ старший лейтенант.

— Верю. Тем более тут недалеко. Полкилометра на запад. Сопка эта хорошо видна даже ночью. Она — самая высокая здесь. Подниметесь на вершину, антенну радиостанции УКВ сориентируйте на восток. «Туча» уже ждет на связи, волна установлена. Только обязательно надо подняться выше, иначе не услышат.

— А я думал, товарищ старший лейтенант, к своим...

— Нет, Оганесов. Идти к своим и опасно теперь, и далековато. Не успеете... Затвердите текст наизусть. Передавать придется по памяти, донесение краткое.

Плотников написал в блокноте несколько цифр, вырвал листок и протянул водителю. Потом потребовал:

— Повторите наизусть.

Когда солдат повторил, Плотников добавил:

— Листок не выбрасывайте. Оберните им взрывпакет, чтобы в случае чего... Фонарик взять разрешаю, но свет зажигать в самом крайнем случае, если уж забудете шифровку. Постарайтесь не забыть.

— Не забуду, товарищ старший лейтенант, у меня...

Оганесов умолк, не договорив, и Плотников тоже обратился в слух. И слабый шелест камыша, и всплеск воды, не похожий на плеск ночных рыб, вызвали в душе острую радость, смешанную с тревогой. Шел кто-то, кто знал о машине,— это Плотников почувствовал сразу. В своем тылу крадучись не ходят. Значит, Дегтярев с Чеховым. «Живы!..» Плотников поймал себя именно на этой мысли: «Живы!» — хотя на учениях люди гибнут лишь условно.

До чего же наивны люди, утверждающие, будто в случае войны все будет не так, что там-де и начнется главная боевая подготовка. Ведь если следовать их логике, можно вообще отменить всякие учения. Но разве история тысячу раз не доказывала, как легко и быстро расправляется противник с армией, не обученной до войны, не получившей достаточного представления о ней на таких вот учениях и маневрах? А чтобы представления эти не оказались ложными, чтобы учение дохнуло на солдата жестокой, знобящей реальностью войны, — зависит только от командиров. И в высоких штабах, и в каждом экипаже. Эту старую истину, как внезапное откровение, заново прочувствовал в ту минуту Алексей Плотников.

Дав знак Оганесову быть настороже, взял автомат, осторожно приоткрыл люк. От камышей по грудь в воде медленно шел человек. Он уверенно положил руки на замаскированный борт машины, вполз на него, приподнялся. Чехов... Слышно было, как вода стекает с его герметичного костюма.

— В машину,— прошептал Плотников. — Здесь разоблачитесь.

Тяжело дыша, солдат пролез в люк, почти упал на сиденье, привалясь к броне.

— Где сержант?

— Там... Взяли, наверное...

— Как?..

— Шли обратно. Нас кто-то окликнул, пароль требовал. Я побежал...

— Командира оставил, сам побежал?! — вскинулся Оганесов. — Боялся, что бока могут намять?

— Ничё я не боялся, — обиженно задышал молодой солдат. — Я отвлечь хотел, думал, за мной погонятся...

— Что они, дураки — за зайцами бегать! «Думал»! Когда бежал, не думал, потом думать стал. Поздно думаешь.