Время Анаис - страница 5

— Нас-то он дождется?

— Да. У него ночное дежурство. Пытается связаться с Парижем.

Когда Альбер бросил машину в лесу, он не обратил внимания на то, что она съехала в кювет, и теперь увидел ее на обочине — нелепую, бесполезную груду железа. Подойдя с какой-то забавной опаской к брошенному автомобилю, бригадир остановился, чтобы записать номерные знаки, затем открыл дверцу.

— Разрешите выйти на минутку? — обратился пленник к жандарму, оставшемуся с ним.

— Зачем?

— По нужде.

Сначала Бош был уверен, что хочет «по-маленькому», как говорили в детстве. Но оказавшись на обочине в двух шагах от жандарма, попыхивавшего трубкой, он униженно прибавил:

— Прошу прощения…

Вернулся бригадир. Сверху вниз, точно на животное, посмотрел на задержанного и сел за руль.

Бош продрог до костей. От высокой травы брюки промокли и прилипали к ногам.

— Прошу прощения, — повторил он.

Дверь за ним захлопнулась, жандарм сел рядом с бригадиром. Чтобы обогнуть неисправный автомобиль, пришлось съехать с дороги, затем, задев задним бампером деревья, закончить мудреный маневр.

Жандармы закурили. Оба были широкоплечи, от них пахло влажным сукном мундиров и винным перегаром.

— Через Витри поедешь?

— Через канал, так ближе. А что?

— Да я думал, к жене заскочу на минуту. — Потом добавил: — Хотя не обязательно.

На пленника жандармы не обращали внимания, им было безразлично, слушает он их или нет. Оба курили — один сигарету, второй трубку. Неспешно, по очереди обменивались фразами. Будто две свояченицы, которые встретились воскресным днем; упоминая кого-то, называли лишь имена.

— И что он ответил?

— Так, говорит, оно и было. Артура знает не настолько хорошо, как он. Все могло бы кончиться хуже, так что Жанне лучше помалкивать в тряпочку.

— А старик?

— Самое смешное, он даже не пошевелился. Это его доконало, ты понимаешь?

Персонажи путались. Одна история лениво переплеталась с другой. Чтобы понять, что к чему, нужен был какой-то ключ. В конце концов пленник перестал воспринимать слова, словно звуки незнакомого языка.

— А с шефом ты разговаривал?

— Поговорю, если потребуется.

— Кстати, о шефе. Тебе Борода рассказывал, что с ним на ярмарке произошло?

Жандармы обменивались новостями с каким-то удовлетворением, придавая значение каждой детали, иногда не без злорадства смаковали ту или иную подробность.

Альберу Бошу их болтовня надоела. Пожалуй, еще острее, чем при встрече с лавочником, он почувствовал свое одиночество.

Шоссе кончилось. Теперь они ехали по улице с трамвайными путями. Совсем рядом катил автобус. В освещенном салоне, как на групповом портрете, виднелись лица пассажиров. В одном из окон совсем молодая женщина — бледное лицо, голубая шляпка, на руках спящий ребенок.

Увидев жандармов, она нахмурилась и прижалась к стеклу, пытаясь разглядеть арестованного.

Внимание пленника привлек кинотеатр — освещенный яркими огнями рекламы квадрат, выделявшийся во мраке улицы. Из дверей толпой выходили зрители. Поднимали воротники пальто, раскрывали зонтики. На пестрой афише, высоко подняв юбку, обнажала ноги женщина.

Автомобиль повернул на пустынную улицу, потом на другую. За перекрестком у какого-то мрачного здания машина остановилась. В двух или трех окнах горел свет. Арестованного высадили, помогли подняться на тротуар. Лишь однажды, возможно, ненароком, его толкнул бригадир.

— Пошевеливайся!

Жандармы почему-то переглянулись, стиснув его с обеих сторон. Лестница была грязная, скудно освещенная. В нос ударил запах казенного дома. Поднявшись на второй этаж, Рошен толкнул дверь и, пройдя пустое помещение, постучал в дверь, из-под которой выбивался луч света. В следующую минуту Бош увидел женщину с сигаретой во рту; накрашенные губы, пышный бюст, стянутый шелковым корсажем. Она смахивала на красотку с киноафиши. Кроме нее в комнате находился только впустивший их пожилой мужчина — невзрачный, неухоженный, помятый, как все, кому приходится работать по ночам.

Помещение, в котором оказался Бош, напоминало контору не слишком процветающей фирмы. В углу пишущая машинка, тусклая лампочка в клубах табачного дыма. Женщина, вероятно, не удивилась при виде наручников. С легкой усмешкой смерив арестованного взглядом с ног до головы, выдохнула в его сторону струйку дыма.