Время ангелов - страница 13

. К счастью, луна ярко светит, все видно, как днем, вот последняя лодка возвращается, а, это bacouni плывет обратно с грузом камней Мейлери.

— Селестина! Селестина, заприте двери, я…

— Но разве мадам Гастон…

— Замолчите, делайте, что я сказала! — таким страшным голосом, что лопнул сосуд, и она стала харкать кровью: тем лучше, пусть я умру. К счастью, Сильвия оказалась достаточно гибкой, чтобы пролезть в приоткрытое окно гостиной, хотя и не была акробаткой, а продавала билеты в кассе. Она такая же акробатка, как вы или я. На следующей день акробатка, танцовщица, кассирша, как обычно, поднялась, чтобы постучать в тетушкину дверь. Селестина делала вид, что метет лестницу.

— Но… тетушка Урсула разве еще не проснулась?

— Мадмуазель никого не принимает. Сильвия медленно спустилась. Чем заняться? Поспать немного? Соорудить себе шляпку? Зевать у окна? Треугольные паруса над волнами тянули за собой корабли. Напрасно она, желтый шейный платок, красивые руки, загоревшие под летним солнцем, стучала в дверь тети Урсулы, пока довольная Селестина наблюдала за происходящим. Селестина, бросьте эту фотографию в огонь. Как странно, говорил Годфруа журавлю, приехавшему в воскресный отпуск, тетя Урсула души не чаяла в… вашей жене, Гастон… Однажды вечером они втроем, Годфруа, Гастон и акробатка, сидели на скамье перед домом в саду, конечно, не как деревенские у всех на виду, а за кустами, и вдруг акробатка почувствовала, как кто-то украдкой просунул ей руку под мышку и осторожно пощупал грудь, с тех пор жизнь в хоромах Будивиллей уже не казалась мадам Гастон такой скучной. Гастон, гордый до невозможности, окружил ее заботой, даже тазик подносил, и если акробатке в июле хотелось яблок, он покупал и не бледно-зеленые сезонные, а прекрасные, сорта Боскоп, по заоблачной цене, отказывая себе в сигаретах, между тем она дурнела, лицо — желтая маска, волосы сальные нечесаные, отвечала односложно, поднимая на собеседника непроницаемые синие глаза. Гастон по воскресеньям молился в церкви, стоя, закрыв лицо цилиндром, пропахшим брильянтином.

— Гермина! Где вы? Спускайтесь немедленно.

— Но, Гонтран, я плохо себя чувствую.

Естественно, сегодня же дует фён, черт побери! Она заперлась в спальне, а Роза собирает записки, просунутые под дверь.

— Идите сюда, или я…

Она спустилась, бледная, опухшая. Заставить ее выйти из спальни, когда дует фён! Понятно, у вас мигрень; а вы хоть знаете? — Что? — Вы еще спрашиваете? Разве вы не знаете, что эта потаскуха ждет ребенка? Что мы будем делать? Только победили филлоксеру, а у нас уже милдью! Подскажите мне какой-нибудь выход, черт побери! О! вы никогда мне не помогали. Но, дьявол, вы похоже даже не понимаете… Нет, нет, понимаю, Гонтран, уверяю вас, но это невозможно, невозможно, вы же сами говорили, что Гастон… не совсем… и как же так? Что, как же так? Вы разбираетесь в законах? В законах нашей цивилизованной страны? Я вот разбираюсь, я работаю, я читаю в библиотеке Рюйера, Бергсона, Фабра, Библию, пока вы в постели читаете Roman-Quelle[20]. Я знаю… ребенок от внебрачной связи… О! Это слишком! Ты работаешь, ты честный, благородный, ты никому не делаешь зла, и из-за какого-то дурака, тупицы, наследство, на которое ты имеешь полное право, уплывает у тебя из-под носа. И Гюстав еще недавно умер. О! знаю, всякое еще может случиться… Ладно, возвращайтесь к своим мигреням.

Откинувшись на спинку кресла возле окна в кабинете, он ковырял в зубах ножичком из слоновой кости для разрезания бумаги, привезенным тетей Урсулой-Поль из Египта. О! вот и мсье! О! я их всех вокруг пальца обведу; что мсье ищет? Просто мыло, Роза, да, мне нужен один из тех больших кусков «Санлайт», что вы складируете на бельевом шкафу, да, просто кусок мыла, почему вы на меня так смотрите? Нет ничего необычного в моей просьбе. Я хочу почистить египетский разрезной нож.

Из кусков мыла на шкафу были сложены такие же замки, как из кубиков в детской. Вы помните?.. тот день, когда светленький кудрявый кузен спрятался в шкафу? Маленький Гонтран запер дверцу на ключ. Колокол прозвонил ужин. Где маленький кузен? Да где же он? Нашли бездыханного в шкафу, и каждый раз, когда бедный Гонтран пытался стать депутатом, кто-нибудь из левых припоминал этот давний эпизод. Ну, наконец, мсье с мылом ушел. Я бы могла заполучить любого кавалера, какого захочу, хоть, к примеру, доктора, приходившего к нам вчера… Уж я‑то всех их вокруг пальца обведу.