Время безветрия - страница 3
На обратном пути не разговаривали.
Войдя во двор, Володя взял со стола веранды толстый граненый карандаш «Союз» о двух заточенных концах — красном и синем — и синим написал на клочке газеты: «ХОЧУ, ЧТОБЫ У РАШИДА СНОВА БЫЛ ВЕЛОСИПЕД». Положил в печь на еще не дотлевшие, покоящиеся под золой угли. Через полминуты бумага пошла коричневыми пятнами и быстро съежилась в коротком пламени.
6
Володя шел с полосой в руках по длинному коридору. Из-за поворота показался Муравцев.
Коридоры газетного корпуса смущали Володю не столько расстояниями, сколько одной неудобной особенностью: при встрече со знакомым они вынуждали рассчитывать свое поведение заранее, за несколько секунд до встречи. Когда начинать улыбку? В какой момент поднимать для приветствия руку? Непосредственность терялась от рефлексии, и самые простые чувства к отстраненной расстоянием знакомой фигуре обретали привкус неискренности.
— Здорово, — кивнул Муравцев, поравнявшись. — Макс приду… придумал день рожденья свой отмечать.
— Ему полегчало?
— Наоборот. Я гав… гав… говорил недавно с его врачом — прогноз хреновый. Но вот хочется же ему праздника. Всех зовет.
— И Рустама?
— Рустам бай… бай… боится. А вот Леша Чудинов собирается. В пятницу из редакции едем. Ты с нами?
— С вами.
У верстальщиков было время обеда, стул возле Анжелы пустовал.
— Трудно Чудинова сокращать, — пожаловался ей Володя. — Пишет как поет. Строк на десять утряс, а надо было пятнадцать. Выручай: поколдуй со снимком, с интерлиньяжем. Ты же у нас волшебница. Кто, если не ты?
— Сколько слов — и все не те, — усмехнулась Анжела. — Давай уже своего Чудинова, придумаем что-нибудь. Ты, кстати, Кучина не видел? Проездной взял, обещал вернуть до обеда.
— Кучин? Не вернет, зря дала.
— Почему? — расстроилась Анжела. — Надо же верить людям. Ведь надо же верить?
7
Володя смотрел, как мимо его двора проезжает красная «Пермь». Рашид стоял на основании рамы и рулил. Длинный Анвар сидел на высоко поднятом седле и крутил педали. Яблоневые ветки, до которых никогда не допрыгивал Володя (чтобы достать плод, ему приходилось вооружаться палкой), хлестали Анвара по лицу, но не смахивали улыбку. На багажнике теснились Бахтияр и державшаяся за него маленькая Умида.
— Дедушка Рашиду велик купил, — повернулась она к Володе.
И Володя пошел вслед за великом.
Пирамида ехала медленно, так что можно было поспевать за ней шагом. Высадились у дома Рашида.
— Главное — легкий ход. Классная лайба, — одобрил длинный Анвар.
Когда все разошлись, Рашид предложил Володе прокатиться.
— Только в окружную. Далеко не уезжай, — предупредил он.
Ход у новенькой «Перми» и вправду оказался легким. Разогнавшись один раз, можно было долго скользить вдоль улицы. Привставая на педалях, заглядывать в прежде недоступные глазу чужие дворы.
В одном желтеют гигантские ромашки подсолнухов. В другом бабушка Эркина достает из тандыра и укладывает в таз румяные, блестящие жиром лепешки. В третьем дядя Миша в одних трусах подвязывает виноград.
Володя задрал голову к небу и увидел: неподвижные облака проплывают сквозь сети просвеченных солнцем ветвей.
Опустив взгляд к асфальту, как раз успел заметить, как переднее колесо проезжает по самой кромке открытого люка.
8
Вернувшись в редакцию после обеда, Володя нашел Анжелу в слезах. Оказалось, ветер унес лежавшую на подоконнике полосу с правкой чудиновской статьи. Когда Анжела выбежала из здания, полосы на улице она уже не нашла.
— Ах… ах… охренеть, — покрутил головой Муравцев. — Рустам на планерках оперативности от нас требует. Вот и сообщаем городу новости на день раньше. Да вы… да вы…
— Да мы-то что? — вырвалось у корректора Любови Михайловны. — Нас и в здании-то не было.
— Давыдова предупредите, — раздраженно продолжил Муравцев, — чтоб материалы на замену посмотрел. На всякий пожарный…
Заплаканная Анжела сидела неподвижно, уткнувшись в монитор невидящим взглядом. Сейчас она была похожа на мальчика. Узкие, хрупкие плечи, круглое лицо и короткие кудрявые волосы странно сочетались с высокими холмами груди, словно одолженной у старшей сестры.
Внезапно она подняла голову, закрыла глаза: