Время «Ч» - страница 47
— Что смурной? — спросил дед, взбивая сусло деревянной ложкой.
Новиков сел на скамейку, стянул сапоги, расстегнул ворот тужурки.
— Макарыч, видел… шхуна у скалы кувыркается?
— Ну?.. — дед пронзительно глянул на Новикова из-под косматых бровей.
— Как думаешь, чего она в бухту не идет? Там же спокойнее…
— Заметил… — довольно хмыкнул дед. — А я как раз хотел тебе эту вводную подбросить.
Макарыч отодвинул тазик, подтянул подштанники и тоже сел на скамейку.
— Пусть настоится, — кивнул он на свой «раствор». Потом почесал клочковатую бороду и заявил: — Расскажу одну байку… Мы этот остров в сорок пятом штурмом брали. Я в осветительных войсках служил…
— Были такие? — усмехнулся Новиков.
— Не шуткуй, — обиделся дед. — От нас многое зависело… Туман курился жуткий. С одной стороны хорошо — корабли незаметно подошли к острову. Но для успешной высадки нужно было установить на берегу световые ориентиры. Сам знаешь, какое здесь дно… Вот первый катер и выбросил — группу автоматчиков, корректировщиков с радиостанциями и нас с ацетиленовыми фонарями. Помню, бултыхнулся за борт, а глубина — метра два. Фонарь поднял над головой и топаю под водой. Воздух кончается, в ушах звенит. Так хочется оттолкнуться от грунта и всплыть. Нельзя!.. Подмочишь технику — и хана! Всю операцию сорвать можно. Выбрались, значит, на урез. Установили свои лампады, бойцы вокруг нас круговую оборону заняли. Как врубили полный свет — тут все и началось! Сначала корабли артиллерийской поддержки огонь открыли, потом десантные суда пошли… Японцы опешили. Не ожидали они, что мы из такого мрака навалимся. А потом ощерились…
Дед поднял заскорузлый палец, сделал многозначительную паузу и затем сказал:
— Брали несколько рубежей обороны. Весь остров подземными галереями изрыт. В прошлом году, между прочим, я у самого маяка ржавый люк обнаружил… Наши саперы тогда их взрывчаткой рвали… Только к исходу дня гарнизон подавили. Мы, конечно, всю ночь светили — боялись, что японцы с соседнего острова свой контрдесант бросят. А когда луна выкатилась, аккурат из-под этой самой скалы, напротив которой сейчас шхуна торчит, выскочил торпедный катер. И ушел… Наша батарея даже огонь открыть не успела. Откуда он взялся — не ясно! Ведь там сплошная гранитная стена…
Новиков помрачнел, на его щеках вспыхнули два маленьких красных пятнышка.
— Что же ты раньше об этом молчал? — резко спросил он.
— Ну, знаешь!.. У меня этих баек столько! Если все рассказывать, под завязку до самой выслуги лет слушать будешь.
— Все, дед, баня наша отменяется.
— Да ты что, Миша? Бальзам уже созрел… Давай окунемся, а потом уж командуй.
— Нет, собирайся. Покажешь этот люк.
— Язви тебя в душу! Рассказал на свою голову, — пробурчал Макарыч, но спорить не стал.
Макарыч шел впереди, раздвигая кустарник широким движением рук. Казалось, он плыл в море зеленых зарослей. За ним двигался небольшой отряд пограничников — в маскхалатах, касках, с полной боевой выкладкой.
Впереди маячил высокий красно-бурый обрыв. Подойдя к нему, Макарыч огляделся. В воздухе носились длинные, цепкие паутинки, они задевали лицо, щекотали щеки и шею.
— Кажись, здесь, — сказал дед и оглушительно чихнул.
— Где? — нетерпеливо спросил Новиков.
Макарыч отогнул ветви кедрового стланика, и все увидели металлическую дверцу, наподобие тех, которыми на кораблях задраивают переборки.
Новиков подошел к люку, внимательно осмотрел. На краю дверцы была рычажная ручка. Капитан немного помедлил, потом надавил на нее. Ручка плавно опустилась вниз.
— Эхма! — удовлетворенно крякнул Макарыч. — Видал, как делают! Смазка — на века.
— Так… — глухо ответил начальник заставы и осторожно, не поворачиваясь, отошел от двери на три шага. Словно боялся, что из нее кто-то выскочит, а он не заметит этого. Наконец капитан оглянулся…
Солдаты удивленно смотрели на своего командира: они еще не понимали ситуацию, они еще не предвидели его решение.
Новиков исподлобья глянул на Макарыча, медленно спросил:
— Значит, говоришь, японцы вас не ожидали?
— Ясное дело, — отозвался дед.
— Значит, надо полагать, контактные мины установить не успели?