Время цветения папоротника - страница 2
Неширокая, с заросшими пихтачом покатыми берегами, река вся лучилась в этот погожий утренний час. В незамутненном быстром потоке просматривался каждый окатыш, каждый выступ на каменистом дне. Наклонившись с мосточка, Шатохин умылся холодной, сводящей пальцы водой. Вытирая лицо носовым платком, вгляделся в соседний берег. На правом, где раскинулся поселок, лес был вырублен подчистую, а вот к левому, чуть не к самой кромке воды, подступала густая хвойная поросль. Наискосок от мостика была небольшая плешина, и там валялись две неперевернутые лодки.
Шатохин покосился на близкую брусовую стену склада-магазина, покачал головой. Мало того, что поселок — крохотулька, всего двадцать два двора, так чья-то умная голова додумалась построить склад для таких ценностей на отшибе. Не обидно бы еще, если бы строили склад в ветхозаветные времена, а то ведь недавно, семи лет не минуло. Тут и подходящего момента особо выбирать не нужно, когда поселок опустеет, на папоротник или рыбу люди отправятся. Ночью с того же соседнего берега переправиться, благо и лодка готовая имеется, или проездом по реке причалить, — и хозяйничай в магазине и на складе. Хоть бы уж лайку к дверям догадались привязать, вон по поселку без толку сколько бродит... Он вчера, прилетев в Черданск с оперативной группой, удивлялся, как раньше никто не соблазнился: и замки, к которым трех ключей из связки не надо пробовать, и охрана, и само местоположение склада — все на чистую совесть людскую да на отдаленность рассчитано... Вчера он не думал, что дело окажется легким, но хотя бы на малейшую зацепочку надеялся. Не тут-то было. Никаких следов. Ни внутри, ни снаружи. И гордость районного розыска — редкий для здешних мест ротвейлер — пес Хан суетливо покрутился по складу, держа морду кверху, выскользнул на крыльцо и застыл к удовольствию наблюдавших за ним с почтительного расстояния лаек. «Пол чем-то полит, запах отбивает», — сказал сержант-кинолог Бахарев.
Не удалось схватить кончик нити и с помощью Анны Михеевой. У нее достало сил толково объяснить радисту, как все произошло, а потом она слегла от потрясения. Говорить долго с ней невозможно, состояние такое — в пору вызывать санитарный самолет. Да нового ей и нечего добавить. Как, впрочем, и другим поселковым женщинам.
Подводя к полуночи итог, Шатохин мог с грустью констатировать, что не продвинулся в поисках ни на сантиметр. Он не переставал верить в успех, но дело уже казалось запутанным. Уж коли те, кто украл меха, сумели замести первый след, то и дальше у них хорошо рассчитано.
И вот сейчас, стоя на мосточке, щурясь от слепящего солнца, он старался вникнуть в эти расчеты.
Увлеченный своими мыслями, он не заметил, как сзади подошли. Обернулся на вежливое покашливание. Перед ним стоял худой высокий мужчина средних лет в поношенном сером костюме, в рыбацких броднях со спущенными раструбами. Обветренное остроносое лицо было хмурым.
— Михеев я... — сказал мужчина, когда взгляды их встретились. — Приехал вот...
— Понятно... — Шаталин покивал сдержанно. Мыслями переключаясь на собеседника, сошел с мосточка, медленно направился вверх, к складу. Михеев на полшага позади — следом.
— Как жена? — спросил Шатохин, садясь на ступеньку крыльца.
— Плачет. Чего хорошего... — буркнул Михеев.
— Говорила жена, что осталось?
Михеев покосился на опечатанную дверь склада, заговорил не сразу:
— Самые дорогие забрали. Четыреста двадцать шкурок. Соболя и лису в основном. Норки немного... Из сейфа денег пять семьсот.
— Ключ-то от сейфа почему не клали подальше?
— А меха висели — не деньги? — вопросом ответил приемщик.
— В сейфе живые деньги.
— И эти живые, — не захотел согласиться Михеев. Он не был трусоват, понимал, что вина его и особенно жены не убавится ни на йоту, независимо от того, будет он поддакивать инспектору или спорить с ним.
«Хорошо, в данный момент не принципиально», — подумал Шатохин, спросил:
— Почему меха на складе оказались? Когда сдавать положено?
— Из края в район когда приезжают, и от нас забирают.
— И когда обычно?
— По-разному. И весной бывает, и до осени тянется иногда. В прошлом году, как орляк