Время и люди - страница 16

В конце декабря 1994 года в Грозный ввели федеральные войска. Операция прошла крайне неудачно и с большими потерями. К марту 1995-го равнинные районы Чечни были тем не менее взяты под юрисдикцию России, в горной же её части ещё продолжались столкновения с боевиками. Опасность террористических актов на всей европейской территории страны оказалась реальностью. Чечня на долгие годы стала непреходящей головной болью для российских политиков.

Местные преступные сообщества в Самарской области также набирали силу в том числе и в противоборстве друг с другом. На этом фоне стали заметны разногласия в методах противодействия криминалу у начальника УВД Ю.Г.Малыгина и его заместителя по милиции общественной безопасности А.И.Андрейкина. Эти противоречия не выливались в какие-то прилюдные конфликты, но для меня были очевидны по степени эмоционального накала при обсуждении общих проблем. Андрейкин был сторонником крайне жестких мер. Малыгина это настораживало, так как перейти дозволенную законом грань в этом случае было очень легко.

Как-то вечером позвонили из МВД. Надо ехать на Северный Кавказ в состав федерального органа министерства на достаточно длительный срок. Вскоре пришла шифровка об откомандировании. На сборы дали два дня. Получил оружие, полевую форму… В назначенный день прибыл в Моздок, а оттуда на «вертушке» в Грозный.

Город лежал в руинах…

– Тебе удостоверение на свое имя, или псевдоним впишем? -

Кадровик лишь мельком взглянул на меня, когда я пришел отмечаться о прибытии…

– Пиши родное имя, неча меня путать…

– Это ты зря… Многие псевдонимы выбирают, мало ли что случиться может.

– Ежели случится, псевдоним не поможет… Разница в одном, – или яйца оторвут, или голову отрежут. Одинаково больно будет…

– Ну-ну… Как скажешь…

Да, некоторые сотрудники брали себе псевдонимы на время командировки не потому, что опасались за себя. Хотелось быть относительно спокойными и за своих родных и близких. Охота на людей уже началась. И была известна такса боевиков за человека в погонах в зависимости от его должности и звания.

Кадровик протянул мне книжицу, в которой было указано, что я нахожусь в составе федерального органа МВД РФ в Чеченской республике в качестве советника.

В тот же день, представившись его руководителю генерал-полковнику милиции Шумову В.Г, я приступил к исполнению своих обязанностей. Через какое-то время поменялся командующий объединенной воинской группировкой в Ханкале. Им стал генерал-полковник Куликов А.С. Назначение на эту должность главкома внутренних войск в милиции восприняли как начало активных действий федеральных сил. Особенно в горных районах Чечни… В равнинных же формировались временные отделы внутренних дел, призванные обеспечивать общественный порядок до создания подразделений милиции из местного населения. Об их продуктивной работе можно было только мечтать, ведь судов в Чечне тогда не существовало. И потому работали больше «на корзину». Но задержанных по подозрению в связях с боевиками отправляли в Чернокозово. Там после проверки и изучения их либо меняли на наших пленных, либо отпускали под честное слово. По крайней мере об осужденных в то время боевиках я нигде не слышал. И потому всё начиналось сначала.

Процесс формирования милицейских подразделений из местных проходил более чем сложно. Бывали случаи, что буквально на следующий день после выдачи им оружия, они в полном составе уходили в горы. Об этом не говорили. Но так было… И в такой атмосфере приходилось работать не зная, что тебя ждет от встречи с любым из местных. По долгу службы я общался не только с журналистами. Но и с простыми жителями… Учителями, врачами, селянами… Разговаривая, они улыбались… И от любого из них можно было ожидать выстрела в спину. Этого не могло произойти в их доме по местным традициям… Там ты гость… Но выйдя за порог, сразу мог оказаться на мушке. Хотя и само понятие «дом» было относительным. Центр Грозного был сильно разрушен. Многие жили в подвалах. Не было водопровода, электричества, газа, канализации. В глазах одних читалась открытая ненависть к федералам, в глазах других,- отчаяние и безысходность. Несколько раз, выходя в город, замечал за собой человека, провожавшего меня от самого здания МВД и назад. Как-то, столкнувшись с ним взглядом, увидел гримасу злобы на лице и какой-то адский огонь в глазах.