Время милосердия - страница 32

При последних словах репортажа появился Джейк. Карла выключила телевизор и отчиталась об услышанном и увиденном. Он попросил кофе без кофеина. Они сели за маленький столик в кухне, за которым начали этот день.

Джейк пересказал свои разговоры с Оззи, Дрю и Гарри Рексом, после чего посетовал, что не ждет от наступающей недели ничего хорошего. Карла посочувствовала, но не скрыла волнение. Если бы это дело просто исчезло, она испытала бы облегчение.

После вечерней воскресной службы в церкви Доброго Пастыря преподобный Макгерри собрал совещание дьяконского совета. Присутствовали семеро из двенадцати – четыре женщины и трое мужчин; все расселись в общей комнате, где были кофе и печенье. За дверью, в домике приходского священника, жена пастора, Мэг Макгерри, дала Кире сэндвич на ужин.

Молодой проповедник объяснил, что Кире некуда идти, поэтому она побудет у них, пока не… До каких пор? Пока за ней не явится какой-нибудь родственник, что маловероятно? Пока не вынесет постановление суд? Пока не выпишут из больницы ее мать и они вместе не покинут город? В любом случае, Кира находилась на неофициальном попечении их церкви. У нее психологическая травма, она нуждается в профессиональной помощи. Целый день она могла говорить только о матери и о брате, о своем желании быть с ними.

Мэг звонила в больницу, там ей сказали, что могут поставить для девочки дополнительную койку в палате матери. Две женщины вызвались ночевать в больничной комнате ожидания. Обсуждали еду, одежду, учебу.

Чарльз настаивал на том, что несколько дней Кире не стоит ходить в школу. Она в нестабильном состоянии, неизвестно, как девочка отреагирует на обидные слова других учеников. Решили, что вопрос посещения школы будет решаться день за днем. Один из прихожан, преподаватель алгебры в средней школе, пообещал поговорить с директором. У другой прихожанки был кузен – детский психолог, она сказала, что пригласит его к Кире.

К десяти часам вечера собрание обо всем договорилось, и девочку отвезли в больницу, где для нее уже было готово спальное место рядом с койкой матери. Джози постепенно приходила в себя и уверяла, что не испытывает боли. Но в это трудно было поверить, глядя на ее распухшее забинтованное лицо. Кире выдали больничный халат. Выключая свет, медсестры увидели ее сидевшей в ногах у матери.

В 5.30 утра «ожил» будильник Джейка. Он шлепнул его ладонью, чтобы не звонил, и опять спрятался под одеяло. Джейк не выспался и еще не был готов начинать день. Он нащупал теплую Карлу и придвинулся ближе, но был отвергнут. Тогда открыл глаза и сразу вспомнил своего нового клиента, томившегося в следственном изоляторе. Джейк уже хотел встать, но тут в отдалении послышались раскаты грома. Ожидалось похолодание и усиление ветра – еще одна причина не торопиться. Дополнительным поводом оставаться в постели подольше выступало нежелание появляться в кафе, где все разговоры будут посвящены бедняге Коферу и прикончившему его несовершеннолетнему преступнику.

А главное, ему целый день не нужно было ни в суд, ни куда-либо еще. Мысленно перечислив все оправдания своей утренней лени, Джейк с чистой совестью уснул.

Его разбудила Карла – легким поцелуем в щеку и чашкой кофе. Потом она ушла поднимать Ханну и готовить ее к школе. После двух глотков кофе Джейк вспомнил про газеты и вылез из постели. Он натянул джинсы, позвал собаку, пристегнул к ошейнику поводок и вышел. На подъездной дорожке его ждали утренние издания из Тупело, Джексона и Мемфиса. Джейк быстро просмотрел их. Во всех на первой странице был напечатан сюжет про Кофера. Он взял газеты под мышку, принес их в кухню, налил себе еще кофе и развернул издания на столе.

Договор о молчании оставался в силе, никто ничего не разболтал. Оззи не подтверждал даже того, что является шерифом. Репортеров не подпустили ни к месту преступления, ни к тюрьме, ни к дому Эрла и Джанет Коферов, ни к больнице. О Стюарте писали следующее: 33 года, служил в армии, не женат, бездетен, четыре года службы помощником шерифа. Подробностей его биографии почти не приводилось. Лишь мемфисская газета скупо поведала о погоне за наркоторговцами на сельской дороге близ Карауэя три года назад, завершившейся смертью злоумышленников и несильным ранением самого лейтенанта Кофера. Пуля задела руку, он отказался от госпитализации и не пропустил ни дня службы.