Время новой погоды - страница 45
Однако это не похоже на обычное приземление десантников. Они не приседают, сгибая колени, чтобы смягчить удар о землю. Даже те, кто приземляются на ноги, стоят на месте не более секунды и тут же заваливаются набок, будто сразу впадают в трупное окоченение. Они не делают ничего, что характерно для десантников, – не переворачиваются, не вскакивают на ноги, не обрезают стропы, не хватаются за оружие. Оружия у них нет. Ни один из парашютистов не поднимается с земли – ни один!
И тут в ноздри вам ударяет запах – запах мясницких лавок, запах боен, запах пропитанных формалином ритуальных салонов и открытых гробов; и вы вдруг с ужасом понимаете, что означают эти падающие с неба неподвижные фигуры, что значат эти окоченения при приземлении… и вы смотрите на лежащих и видите их лица – молодые и старые, лица мужчин и женщин, всех возрастов и всех размеров. И вы понимаете, что казалось таким странным в этих солдатах. Они уже мертвы. Во многих случаях – даже довольно давно. Их застывшие мертвые лица глядят вверх, у некоторых глаза открыты, будто они спрашивают – «Зачем вы здесь? Зачем вы бродите, спотыкаясь, в грязи и делаете это страшное дело?» И все они лежат совершенно тихо и неподвижно, кроме некоторых – тех, что вдруг будто пытаются подняться и снова занять первоначальное положение, тех, с открытыми ртами, которые словно кричат с той стороны смерти, и если вы еще способны двигаться, вы сами кричите от ужаса и бросаете оружие, и пускаетесь бежать, бежать, бежать. И внезапно повсюду вокруг вас все и каждый, все солдаты с обеих сторон тоже бросаются бежать…
После того как статья Ронды была прочитана, Бадди пришлось отложить ее в сторону и перевести дух. Какие глубины кроются в этой женщине! – подумал он. Что бы ни случилось в будущем, какой бы безнадежной мукой ни грозила жизнь и работа рядом с ней, он знал одно: их организации должны объединить силы. Если только ему удастся добиться, чтобы циркачи и главные Мечтатели поддержали эту идею, он окажется в идеальном положении – он сможет вечно мучить себя безнадежной близостью к женщине, которую – теперь Бадди был совершенно уверен в этом – он любит.
После первой недели, проведенной в лагере Мечтателей, Бадди решил задержаться еще на неделю. Фактически он так никогда и не уехал. Он послал за артистами цирка и предложил им приехать. «Место – лучше не придумаешь, – сообщил он. – Майл-Хай-Сити вас ждет».
22. Путь Полли
Полли плакала. Тушь с ресниц длинными темными полосами растекалась по лицу, да еще после работы она забыла снять именную планку «Ну что-за-сосиска есть у меня для вас!». Ей было неловко, что она расплакалась перед целой группой семидесятилетних в доме для престарелых, но что еще она могла сделать? Все они уставились на нее с почти одинаковым отсутствующим выражением на лицах. Мисс Кларисса Симмонс, одетая в голубое с цветочками платье, смотрела на нее особенно бессмысленным взглядом. Она подняла руку:
– Так вы говорите, правительство планирует отобрать у нас наши зубные протезы?
– Нет, – отвечала Полли, тщетно пытаясь промокнуть мокрые щеки кусочком бумажной салфетки. – Никто не отберет у вас зубные протезы…
– Тогда о чем беспокоиться?
– Они собираются превратить вас в ПРОТЕЗОНОСНЫХ СЛУГ! И отобрать тот небольшой остаток времени, что у вас еще есть.
– Что? – спросил старый Билл МакФи.
– Тот остаток времени, что у вас еще есть, – повторила Полли, силясь взять себя в руки.
Билл МакФи повернулся к Эдвину Дэниелсу, сидевшему рядом с ним.
– Она говорит, уже время вставать с постели, – прокричал он в ухо Дэниелса.
Дэниелс кивнул, на лице его было написано легкое замешательство.
– Он глухой, – громко пояснил МакФи, ни к кому конкретно не обращаясь.
– А я полагала, это будут занятия по художественной росписи бархата, – вставила Миннеола Эджуотер.
– Так оно и есть, – сказала Полли, – но…
– Моя шляпка! – воскликнула Сэди Эдвардс. – Кто-то взял мою шляпку!
Ситуация грозила скатиться к полной неразберихе.
Кларисса Симмонс с трудом поднялась на ноги. Схватилась за спинку стула, чтобы удержаться.
– Я не столько беспокоюсь о себе самой, – проговорила она, – сколько о своих внуках. Которые будут вынуждены жить в мире, лишенном времени и силы тяжести. Что же удержит их на земле?