Время новой погоды - страница 63

– Сегодня на побережье Техаса сотни пенсионеров вышли на улицы, чтобы протестовать… Итак, против чего вы протестуете, мэм?

– Нам необходимы наши протезы, молодой человек, и никто никогда их у нас не отнимет!

– Кто бы ни был этот майор, мы требуем, чтобы он вернул шляпку мисс Сэди!

– Помните Аламо![35]

Дэн Атмост изо всех сил пытался вести программу дальше.

– Сотни пожилых граждан страны собираются сегодня на берегу Залива в Техасе, чтобы выразить протест… ну, сейчас довольно трудно разобраться… но дело выглядит вот как… Это, по-видимому, объединенная акция протеста против плана осушить Атлантический океан, используя проектируемый трубопровод «Техас – Мексиканский залив»… А также против запланированного «Корпорацией Америка» «Двустороннего договора о протезоносных слугах»… А также призыв восстановить то состояние времени и силы тяжести, которое существовало в годы юности участников марша… А также – поменять Новую Погоду на Старую… И еще что-то такое про шляпки…

Это было совершенно исключительное событие. Впрочем, по всей стране происходило что-то совершенно исключительное. Америка уже когда-то видела пробуждение сознания у молодежи, но никогда не видела – во всяком случае, до такой степени – пробуждения сознания у американских стариков. Включив звук на полную мощность, пожилые люди страны вглядывались в экраны телевизоров, следя за тем, как участники марша совершают свой путь через Техас, и ощущали, как новый дух начинает рождаться в их сердцах, умах, во всем теле, хотя до сих пор они были уверены, что их лучшие годы уже позади. Ибо, как старики неожиданно обнаружили, у них было нечто общее с молодежью: у них хватало свободного времени, чтобы испытывать тревогу.

На юге, среди песчаных, поросших соснами холмов, в небольшом трейлере авиационной компании Слим МакДули неожиданно стряхнул с себя бурбонный туман и, вдруг поняв, что перестал интересоваться самим собой или кем-нибудь другим лет пятнадцать назад, уложил в несколько черных пластиковых мешков для мусора свои старые костюмы и отвез их в окружной приют для бездомных. Элси Уильяме, за всю жизнь не сказавшая никому доброго слова, погладила по голове мальчишку-газетчика, когда он пришел получить деньги, дала ему хорошие чаевые и кусок орехового торта. И со всех концов Америки, словно мотыльки на огонь (или, как говорили некоторые, словно полчища леммингов, стремящихся к краю пропасти), старики поднимались как один – правда, похрустывая и поскрипывая, это надо признать. Они, хлопая дверью, уходили из домов престарелых, с трудом поднимались с больничных коек, ускользали от медсестер, пытавшихся их остановить, и пускались в путь – на поездах, на автобусах, на велосипедах, на попутных машинах… Некоторые даже приходили пешком или приезжали в инвалидных колясках, чтобы собраться всем вместе в Байю и присоединиться к великому маршу седоволосых.

– Забавно, – сказал Биби Спаду и Хьюберту, когда они на Колпачном Ранчо следили по телевизору за тем, как разворачиваются события. – Говорят, все это движение началось в округе Магнолия. А вы знаете, я ведь когда-то там жил.

– Целых семь лет, – ответил Хьюберт. – Да, вы нам говорили.

– Именно там, – сказал Биби, – я наконец понял истинную природу любви.

– Вы счастливый человек, – откликнулся Спад. – А я все еще ищу.

Биби обнаружил, что все дни, пока идет марш, он пристально изучает лица демонстрантов, стоит только им появиться на экране.

Но лицо, которое он искал, так среди них и не появилось.

Депеша 11\29

От: Эдди Финклестайна

Кому: Всем членам ООАМ

Красный туман густел. Он приходил все чаще и каждый раз, как появлялся, оставался все дольше и дольше, окутывая сортировочную станцию, деревья, соседние кварталы и здания характерной, как бы налитой кровью дымкой: казалось, что она никогда не проходит совсем. Бадди сидел в старом вагоне-ресторане, который Мечтатели использовали как столовую, и глядел на странно неподвижный розоватый пейзаж за окнами.