Время зверей - страница 7

За эти годы я сумел организовать целую империю, подмяв под себя весь охранный бизнес Города, фактически превратившись во что-то вроде «смотрящего», если использовать термины уголовного мира. Впрочем — и никакого уголовного мира в Городе больше не было. Я их просто уничтожил. Выбил всех мало-мальски значимых уголовных авторитетов, а потом — всех, кто встал на их место. Теперь я можно сказать, богат — свое офисное здание в центре города, дом в пригороде, кругленькая сумма на счетах предприятия, и еще кое-где есть денежки, наличными и безналичкой.

Надю я встретил еще до того, как бросил выпивать и занялся истязанием своего тела, готовясь наказать негодяев, разрушивших мою жизнь. Она была очень похожа на сослуживицу, с которой у меня были кое-какие…хмм…близкие отношения. Та была замужем, так что перспектив, кроме обоюдоприятного секса у нас не было никаких, и наши отношения постепенно перешли к изначальному варианту, то есть — к ровным дружеским служебным.

А вот с Надей у нас вроде как получилось. Вроде как — потому что я никогда не любил ее так, как когда-то любил свою покойную жену — до воя, до скрежета зубовного, до трясущихся рук и мороза по коже. Да, я ее люблю…любил. И за нее порвал бы любого (и рвал!). Но как с покойной женой…больше такого не будет. Наверное, такое случается один раз в жизни, и то — не у всех. Далеко не у всех.

Мимо проехала машина — одна, другая. А я все сидел, и тупо смотрел перед собой — залитое кровью Нади лобовое стекло покрыто сетью трещин и круглых отверстий от пуль калибра 5.45. В голове пусто и гулко, как в пустой комнате, из которой вынесли всю мебель. Я чувствовал — все закончилось. Закончился период моей благополучной, сытой жизни. Да, по большому счету я ожидал, что когда-нибудь закончится примерно так — автоматы, боевики, пороховая гарь и лужи крови. Но чтобы ТАК?! Чтобы с убийством Нади?

И в голову вдруг долбануло: а как же мои подчиненные?! Почему я тупо сижу и никому не звоню?! Чего жду?! Нет, так-то я знаю, чего жду — ментов, которые приедут, и начнут выедать мне мозг допросами и опросами, но своих-то я должен был предупредить! Почему сижу?!

Наклонился, взял с пола испачканный в натекшей крови кирпич телефона, набрал номер офиса. Долго никто не отвечал, потом в трубке раздался незнакомый, хрипловатый голос:

— Слушаю!

— Кто это? — спросил я, уже понимая, что все совсем плохо, и гораздо хуже, чем я мог себе это представить.

— Господин Каргин? — хриплый голос был спокоен и бесстрастен — Советую вам не оказывать сопротивление нашим сотрудникам, и сдаться, не усугубляя ваше положение. За вами выслана группа задержания.

Ну что за казенный, тупой язык! Чего там «усугублять»?! Ах вы ж ослы чертовы!

— Каким сотрудникам? — устало ответил я — нет уже никаких сотрудников. Покойники они. И моя жена покойница. И вы, твари, мне за это ответите! Обещаю! Пожалеете!

Молчание, слышно только легкое сопение — видимо собеседник соображает, придумывает ответ. Ответ затягивается, и я разрываю тишину вопросом:

— Что с моими подчиненными? Где они? Вы их задержали?

— Ваши подчиненные были убиты при сопротивлении представителям власти! — мрачно сообщает голос — А если то, что вы говорите правда, то смертную казнь вы точно себе заслужили. И если продолжите оказывать сопротивление аресту — вас ждет та же судьба, что и ваших соратников.

Я выключаю трубку, и первая мысль, что приходит мне в голову — что сделали с моим финансовым директором? Если его взяли — мне точно трындец. Он знает про меня все — где лежат мои деньги, сколько их, сколько и какой недвижимости имеется на мое имя. И не на мое имя — тоже. И тогда — мой финансист сдаст все. И я в этом не сомневался ни на секунду. Рассказы про партизан, которые умирают и не сдают своих соратников — это не про бизнес. При достаточной мотивации в виде пресс-хаты и милых приспособлений вроде «слоника» можно выбить из человека любые «чистосердечные» признания. А Лев Семенович Шварценфельд вовсе не герой, который умрет, ляжет костьми за своего начальника. Ну да — какое-то время он продержится, да, не сдаст то, что сдавать ни к чему, но…все-таки сдаст. И я его по большому счету понимаю. Ему нужен главный козырь для того, чтобы выжить самому и не оставить свою семью без кормильца. И это козырь — я.