Времяточец: Откровение - страница 15

Бывало, она просыпалась посреди ночи и слышала звуки из-за стены, думая о том, что может быть ей лучше пойти завтра в школу и полюбить эту глупую музыку, глупую девчачью одежду, просто ради того, чтобы подружиться с кем-то. Но всегда что-то в ней отговаривало её от этого.

И вот снова этот выбор, в более откровенной форме. Она может страдать от боли и вины как Эйс, или же она могла сбежать в толпу слов и стать ничем, плавающим нигде.

Ну ладно, боль так боль.

В языке бурлило какое-то движение, как будто что-то рождалось или что-то уносило домой. Впереди была точка замерзания — то ли библиотека, то ли словарь — и язык этого очень боялся, поэтому на мгновение Эйс тоже испугалась. Но затем она услышала сопровождавшие эту точку слова: «Импульсивный, идеалист, готовый рисковать своей жизнью ради благого дела… Ненавидит тиранию и притеснение… Никогда не сдаётся… Никогда не бросает… Верит в добро и борется со злом… Хотя он часто попадает в ситуации, где много насилия, по натуре он мирный. Ему не свойственны ни жестокость, ни трусость».

И Эйс знала, что в этом было что-то большее, чем она, что-то, что было ей ужасно, до боли небезразлично. Что-то, что никогда не будет частью толпы. Символом этой потрясающей доброты была роза непередаваемого цвета; роза, покрытая шипами, которые могли колоть и ранить любого, кто к ней слишком близок.

Эйс схватила эту розу и держалась, чувствуя, как её личность снова наполняет её: воспоминания, запахи, вкусы и древние, полузабытые детали.

Она посмотрела на появившуюся перед ней её руку. Розы не было, не было и ран от неё.

Встав, она увидела, что она на пляже, на обычном пляже. Тёмная набережная с похожим на скелет пирсом, почерневшим от ржавчины. Вокруг неё шипел и вздыхал прибой. Отряхнув мокрые волосы, она пошла к пирсу.

По опыту Эйс, в таких странных ситуациях действие обычно полезнее слов. Но её мучила ужасная мысль. Последнее, что она помнила — сжавшиеся лёгкие, ужасные попытки вдохнуть, когда вдыхать было нечего. Она посмотрела вокруг.

— Не… Это Кроумер[8].

На входе на пирс вспыхивал красный фонарь, и она решила идти туда. В небе парили чёрные чёрточки пронзительно кричавших чаек. Дальше, за набережной, был город, но все магазины были закрыты, в пассажах было безлюдно. Наверное, не сезон.

Она поднялась на набережную и направилась к пирсу. Красный фонарь горел на вершине небольшой карусели, возле которой стояла поразительно красивая женщина, одетая в длинный серый балахон с капюшоном.

— О, здравствуйте! — приветливо сказала она, блеснув красивыми голубыми глазами. — Я не ожидала, что сейчас кто-то прибудет.

Она спрыгнула с аттракциона и зашла в будку-кассу, стоявшую у входа на пирс. Взяв в руки красивый блокнот и ручку, она улыбнулась Эйс:

— Итак, прежде всего, у вас есть какие-нибудь вопросы?

— Да, — Эйс прикусила верхнюю губу и решила начать с самого простого. — Скажите, я случайно не съела что-то… нет?

— Нет, нет, — засмеялась женщина. — На этот счёт ваша репутация осталась незапятнанной до самого конца. О боже, я проговорилась!

У Эйс расширились глаза. Она сжала кулаки. Она хотела стучать ими по будке, орать во всё горло, но это будет выглядеть совсем не круто. Через секунду она взяла себя в руки.

— То есть, я умерла?

— Да. Сожалею. Я должна плавно подводить людей к этой мысли. Боюсь, у меня это не очень хорошо получается.

Эйс огляделась. Ветер, обдувавший её кожу, казался настоящим, капельки дождя были мокрые и холодные. Всё, кроме этой женщины, было обычного серого цвета. Это место напомнило ей о том, как она ездила автостопом в Морекамб, чтобы попасть на концерт трэш-металл группы.

Умерла.

— Как это произошло?

Женщина сверилась с книгой:

— «Недостаток кислорода, вызванный нахождением на Луне с уверенностью в том, что это Норфолк». Думаю, это уникальный случай.

— И что мне делать дальше?

— Ну, я внесла ваше имя в списки. Это значит, что вам нужно пройти к Вратам, где вас будут судить и… отправят дальше.

— А что это за место?

— Его называют лимбо… Мистики, которые заглядывают сюда на чай, а потом возвращаются. Всё это, — она обвела рукой своё окружение, — это своего рода иконка, символическое изображение. Я могу сменить её на что угодно, что символизирует тревогу и меланхолию, но мне нравится именно так.