Всадник с улицы Сент-Урбан - страница 57
Однажды Джо посадил всех пацанов в такси Макса Кравица и повез на стадион «Долормье даунз», где посадил на тренерскую скамью у линии первой базы. Игрок, приписанный к первой базе — фёрст бейсмен, как он по правилам называется, — махнул ему рукой.
— Привет, Джо!
Джо кивнул и лениво махнул в ответ.
— Он что, твой знакомый?
— Мы с ним один сезон вместе в юношеском составе «Доджеров» играли.
— Ты хочешь сказать, что работал в профессиональном бейсболе?
— Ну, недолго.
По дороге домой Джо вдруг спросил:
— А почему это Дженни иногда так поздно приходит домой из вечерней школы?
Арти не знал, Джейк тоже.
— Может — того? вафляет? — предположил Додик. — С заглотиком.
Я даже испугался: мне показалось, что Джо сейчас его убьет. Но нет. Помолчал, а потом говорит:
— Скажете Дженни, что классно провели со мной сегодня время. Скажете, что я нормальный мужик, вам нравлюсь.
Но Дженни в тот день до вечера просидела на работе — печатала накладные в душной и одуряюще жаркой конторе трикотажной фабрики.
— Что плохого в том, что он их куда-то сводил? — удивилась ее реакции Ханна.
— Вокруг гуляет полиомиелит. Им не следует бывать в местах скопления народа.
Ханна со стоном скривилась.
— Если ему так уж делать нечего, не болтался бы по жаре, а шел искать работу, — не сдавалась Дженни.
Однако когда Джо предложил внести свою лепту в семейный бюджет и выложил две новенькие бумажки по сотне долларов, Дженни деньги отвергла — где ты их, дескать, украл?
— А ты бы, кстати, не оставляла трусы и лифчики болтаться на веревке в ванной, — тихо сказал Джо. — Арти почти взрослый парень.
— Только не надо здесь свои законы устанавливать, ладно?
— Вот месяц вновь прошел, — запела Ханна, закружилась, прижав к щеке палку от швабры, — опять мне нужен «котекс»!..рэгтайм… блю-уз!.. — и вдруг резко остановилась перед Дженни. — Это и все, чему ты научилась у твоего хваленого Джимми Дюранте?
— Его фамилия вообще-то Дюран. И он выдающийся писатель[142].
Узнав, что Джо не только на лошадях умеет кататься, но у него есть еще и права пилота гражданской авиации, соседи удивились. Это надо же! Может взаправду летать на самолете! И они с жаром принялись посвящать его во все, что он упустил за время своего шестилетнего отсутствия. Залман Фрид, например, стал офицером в артиллерии. Сын Купермана пошел в военный флот и топит немецкие подлодки в Северной Атлантике. Марв Блум сбит над Мальтой, и теперь о нем то и дело говорят по радио, призывая покупать военные облигации. («Эй, мистер, — обращается к слушателям диктор, — помнишь Марва Блума, веснушчатого тощенького подростка, который приносил тебе по утрам газеты?..») Все эти истории Джо выслушивал с мечтательной полуулыбкой.
— А вы, значит, — подбивал он итог, — все это время, как заведенные, капусту косите? Так получается?
Пробыв дома всего неделю, Джо начал просыпаться по ночам, чихать и кашлять. Так что, когда он уходил, Ханна его непременно дожидалась, хоть возвращался он не раньше часа ночи, а то и в два, и своими голосами они будили Дженни.
— Зиму нынче обещают мягкую, Джо. Это все говорят. Да и вообще, по правде сказать, зимы у нас стали тут какие-то совсем не те.
Разбуженная доносящимися с кухни пряными ароматами и звоном посуды, Дженни, бывало, пробовала к ним присоединиться, тем более что в сковородках скворчало очень заманчиво.
— Да ничего у нас нет! — отмахивалась от нее Ханна, сладко, но как-то без радушия улыбаясь. — Так… старая кость. Суп вчерашний. Тебя это не заинтересует.
— Да я вообще есть не хочу, — холодно отвечала на это Дженни.
— Ну вот и слава Богу. Вот и иди тогда. Спокойной ночи.
Сам того не желая, запал поджег Шугарман. Он рассказал Джо про битье стекол в еврейских лавках, про свастики, которые рисуют на мостовой против синагоги на Фейрмаунт-стрит. Все это местные фашисты, франко-канадские последователи Адриена Аркана[143].
— Ну, так и что вы делать с этим собираетесь? — спросил Джо.
Что у нас собирались с этим делать? Собирались не разрешать детям играть в софтбол на Флетчеровом поле. А то ведь шайки франко-канадского хулиганья там так и рыщут.