Всадники - страница 28

— Какая там, к черту, родина! — усмехнулся хозяин. — Дал им дед харчей, счастливого пути пожелал. А урядник в тайге и захватил всех четверых. Как все равно сторожил, шельмец! Уряднику за усердие — медаль, а дед огрузился зерном с той распаханной земли. Всю зиму возил по санному пути на двух пароконных подводах то в Тобольск, то в Тюмень. Туда везет с сыном Лукой, с моим, значит, отцом, мешки пшеницы в розвальнях, а обратно — золотые за пазухой.

Весь в деда вышел и отец Егора Лукича. Когда остался хозяином, решил строить мельницу. Деньги, какие были накоплены, все вбил в эту стройку да и занял еще немало. Соседи посмеивались: «Не зарывайся, Лука, прогоришь!» Он помалкивал, свое разумел. А когда застучало мельничное колесо, те же соседи к Луке с поклоном: «Не откажи, Демьяныч, смели».

Закрутились жернова, горячей струей потекла мука, а в кованый ларец Луки Ржаных со звоном посыпались те самые серебряные рубли и золотые с орлами червонцы, которые по сибирской стороне рассыпаны.

— Думалось, так оно и будет во веки веков: от отцов к сыновьям, от отцов к сыновьям, — вздохнул Севкин хозяин. — А вышло не так: младший мой от первой жены, Митькой звать, вдруг заноровился, как необъезженный жеребец. Я его в Тобольске содержал, в гимназии. Достаток позволял — пускай, думаю, будет пограмотнее. А он, шельмец, начитавшись разных там книг, возьми и скажи мне: «Неправильно живешь. Стыдно так жить!» Это мальчишка-то, недоросток, мне, родному отцу! Ну, я в сердцах и высек его ремнем, умника. И что ж ты думаешь? Сбежал!.. Спустя годы, уже после революции, видели его будто бы аж под Москвой. Формировался там полк Красной гвардии, так Митька в том полку комиссаром!.. А старшой, Павлушка, тот где-то на германском фронте потерялся. Не ведаю, живой ли. Остался в наследниках вот этот Назар. Пустое место, а не наследник.

Хоть и захмелел Егор Лукич, но ума не пропил. Про старшего сына сказал не все. Действительно, Павел Ржаных воевал на германском фронте, даже был ранен, но не потерялся. Недавно верный человек из далекой Читы привез Егору Лукичу секретный поклон от сына. Верой и правдой служил Павел белогвардейскому атаману Семенову.

Верстах в двух от Гусаков, при впадении невзрачной таежной Крапивни в неоглядный разлив Тавды, стояла мельница братьев Ржаных. Двухэтажная, под железной крышей, с маленькими и редкими оконцами. Севка ее издалека услышал, а потом уж и увидел.

Вслед за хозяином он ступил на мост и даже заробел с непривычки. Показалось, что перегороженная щитами плотины, поднятая на добрых полторы сажени Крапивня чуточку еще поднажмет и разметет все на своем пути: полетит кверху тормашками этот мост, который мелко дрожит от напора, а вместе с ним и Севка, и Егор Лукич.

В узкую щель, образованную чуть приподнятым щитом, с шипением устремлялась вода и неслась по наклонному позеленевшему от тины желобу. Обрушиваясь на лопасти огромного колеса, она закипала и с шумом низвергалась в черную тень. Мерно крутилось грузное колесо, надетое на вытесанный из неохватного бревна восьмигранный вал, уходивший сквозь прорезанное в срубе отверстие внутрь, где твердые, янтарно-золотистые зерна превращались в пахучую муку.

Скрипел на опорах вал, шумела вода, мельничный сруб, сотрясаясь, стонал.

Чуть поодаль, на обширном, выбитом конскими копытами лугу, было полно подвод. Одни подъезжали к мельнице, нагруженные мешками с зерном, другие отъезжали порожнем, третьи стояли в стороне распряженные, с поставленными торчмя оглоблями. Сидя на телегах, мужики курили самосад, степенно беседовали, коротая время, пока еще не подошла их очередь молоть.

— Завозно нынче! — одобрительно произнес Егор Лукич. — Любо глядеть, когда завозно, и любо работать.

Вслед за хозяином прямо с высокой насыпи Севка вошел в верхний этаж мельницы. Тут было тесно от людей и наваленных кучами мешков. У окна стояли большие весы. Возле них похаживал в побеленной мукой поддевке брат Севкиного хозяина Макар, моложавый, невысокого роста, но в плечах — косая сажень.

— Приглядывайся, вникай! — негромко наставлял Севку Егор Лукич. — Вот, к примеру, весы. Это такая штука… Они могут озолотить, но могут и по миру пустить.