В кабинете главы невыносимо пахло сигарами. Я сидел в дальнем углу и любовался подопечным. Если так пойдёт и дальше, его ценность возрастёт до того, что Даагаст решит сам прийти за ним.
Дай мне довести дело до конца, мой повелитель. Я видел его испуганным, видел бегущим, видел больным и выздоравливающим, но теперь я вижу его надеющимся и хочу, чтобы именно мои клыки вонзились в его плоть. Я доставлю тебе его душу целёхонькой, обещаю.
– Пожар, – коротко сообщил глава. – Дом горел, мальчишка был внутри, старик тоже, а пёс, наверное, спал под крыльцом. Восточная часть дома рухнула. Никто не спасся. Может, им и могли бы помочь, но мужчин вокруг не было. А что могут старухи, живущие по соседству? Причитать? Вот они и причитали, пока эти трое горели…
– Довольно, – оборвал его я. Горло сжимал спазм. – Заключаем сделку.
– За живых ещё приплатить придётся.
– Сколько?
– Две тысячи.
Я вытащил портмоне, высыпал всё, что в нём было, на стол, не пересчитывая придвинул главе. Тот пересчитал.
– Тысяча девятьсот восемьдесят. Не хватает.
– Всего-то двадцатки.
– Для кого-то и двадцатка деньги.
– А если я скажу, что плачу собственной жизнью?
– Это как? – заинтересовался глава.
– Продаю себя вам.
– За двадцатку?
– За двадцатку. Делайте со мной что хотите, только продайте эту землю.
Глава с минуту пытал меня взглядом.
– Странный вы, Боген. Зачем вам тогда земля, если она через вас снова городу принадлежать будет? Только деньги потратите.
– Это уже моё дело – зачем. По рукам или как?
– По рукам.
Он выписал бумагу о покупке земли и велел мне идти к секретарю.
– Не уезжайте из города, Боген. Теперь вы наш.
От секретаря я пошёл к нотариусу, которому тоже продал кусочек себя (я не стал говорить ему, что этот кусочек уже принадлежит главе). Потом вернулся к дому Лисабет.
Она как раз собиралась уходить. Увидев меня в дверях, остановилась.
Конец ознакомительного фрагмента.