Все, что смог - страница 15

Однако все это казалось Клеверу сырым и дурно пахнущим. Мотив убийства был ни капельки не ясен. Месть? Но мама Добролюбова назвала Дементьева хорошим другом.

Может, замешана женщина? Покойная жена Добролюбова, с которой Дементьев крутил на стороне?

Ну уж нет. Клевер рассмеялся и покачал головой. Он видел фотографии покойной. Такой красавице даже плевать в сторону Дементьева негоже. Хотя…

Хотя все это шито белыми нитками. Если б Татьяна Добролюбова была ветреной женщиной, способной на измену под носом у мужа, она вряд ли сигала с десятого этажа. Поменяла бы одного на другого. У Дементьева, видно, денежки тоже водятся. А чего еще бабе, кроме романтики, надобно?

Денег побольше, чтоб карманы трещали.

Нет, покачал головой Клевер. Дует ветер, да не в ту степь.

А что если и впрямь — в деньгах дело. Жаль, нельзя спросить, сколько Дементьев проиграл. Впрочем, можно, но крупье вряд ли ответит. А фиксируют ли в казино проигрыши, Клевер понятия не имел. Если фиксируют, то, скорее всего, официальную бумагу потребуют. Так не скажут.

А бумагу не дадут, пока он, Гришка Клевер, не докажет, что у него есть основания подозревать Дементьева в убийстве. А какие у него основания?

Пока — никаких. Следует позвонить девице, Вере Погодиной, потом уже версии выдвигать. Клевер посмотрел на часы — обыкновенные, китайские, на дешевом ремешке из кожзаменителя, что полопался от времени и носки. Без четверти восемь. Время вроде бы не позднее, авось барышня не обидится.

Клевер достал мобильный и с грустью, проклиная свою маленькую зарплату, набрал номер, конечно же, другого оператора. Деньги-денежки, как вас мало, а еще и на рабочие нужды…

Девица сняла трубку не сразу. Голос у нее был уставший, сонный. Без особого энтузиазма она согласилась подтвердить алиби Дементьева. Договорившись встретиться завтра утром, Клевер нажал «отбой» и посмотрел на табло. Три минуты сорок восемь секунд. Это целых пять пирожков с капустой, что продает бабка на остановке. Что за жизнь такая. Не жизнь — жаба. Сосет кровь и не давится.

Перед уходом Клевер как бы между прочим спросил охранника, часто ли Дементьев уходит из казино в компании дамы.

— Да постоянно, — охранник улыбнулся пошлой улыбкой, — то с Веркой, то с Любкой, а иногда с Мариной. Но чаще всего с Веркой.

Да-с… Вот ниточка и оборвалась. Клевер почувствовал, как настроение у него упало ниже плинтуса. Такая версия наклевывалась, а тут…

Ясное дело, что это тупик. Никого Дементьев не убивал, а это значит, опять кота в мешке искать придется.

— А может, в игровом зале его кто-нибудь заприметил? — предположил Тубольцев. — Допустим, наш Добролюбов выиграл приличную сумму, забрал деньги и благополучно отправился домой. А некто, кому не так повезло, решил поживиться. Игроманы, они ж чокнутые. Денег на халяву всегда хочется. Пошел следом за ним в метро — время позднее, людей нет. Идеально для убийства.

— Хороша халява, — заметил Златарев, — Нет, чтобы бабки отнять — шею надо сворачивать.

— Так чтоб не опознал, если что.

— У нас нередко и за червонец задушат, — вставил свой пятак Клевер.

— Вот именно: задушат. А шею свернуть — уметь надо. Или силищу иметь немалую, — возразил Златарев.

— Так что — в игровой зал? — потирая руки, спросил Тубольцев. Если не вспоминать, что человека убили, ему даже нравилось играть в расследование. Что-то новенькое после череды довольно рутинных будней в службе безопасности.

— А может, завтра? — чуть ли не жалобно попросил Клевер, словно забыв, что фактически он тут главный. Домой хотелось. Есть. Спать. Рожи человеческие не видеть.

— Можно и завтра, — ответил Златарев, бросив исподтишка взгляд на напарника, — Время рабочее давно закончилось, а переработка, как известно, вредна организму.

— Хорошо, давайте вы завтра с утречка мне позвоните, там и договоримся, что, где и как, — обрадовался лейтенант.

— Подвезти? — любезно предложил Златарев.

Клевер почти с любовью посмотрел на уютный комфортный «Hundai». Перед глазами возник кошмар в виде переполненного затхло пахнущего трамвая. Однако уже был вечер, транспорт почти пустой ходит, а людям, наверное, по своим личным делам ехать надо. Гришка Клевер отрицательно покачал головой, не ведая, что взгляд у него при этом был грустный, как у теленка, у которого бессердечная доярка вырвала из пасти титьку и сунула пучок сухой травы.