Все дороги ведут в Геную - страница 5

- Трусы! - выругался Тодт. Он подбежал к пушке, выхватил из дрожавших рук канонира дымящийся фитиль, снял с него же войлочную шляпу, поджег шляпу и бросил в трюм, удачно попав на бухту промасленного пенькового каната.

Глаза видевших это матросов расширились до размера блюдец, а челюсти упали на грудь.

- Что ты делаешь, идиот! - пискнул кто-то из них.

- Ваше спасение на корабле нехристей! - крикнул Тодт.

- По местам, твари, пора нам уже геройски погибнуть! - ободрил личный состав капитан, - Что там такое?

- Пожар в трюме! Тодт поджег корабль!

- Опять? Так тушите, придурки, чего ждете! Как в первый раз, дети малые!

Откуда-то появился баталер и заверещал:

- Ведра! Багры! Помпа! Бегом! Сгорим! Ах, моя подушка! Ах, мой теплый плащ!

Капитан-араб не заметил мотивирующего поступка вражеского капитана солдат, или заметил, но не понял, что это было, ибо поджог собственного корабля перед абордажем не вмещался ни в его жизненный опыт, ни в фантазии, ни в кошмары. Когда обе корабля сошлись достаточно близко, почти до точки, где курсы пересекались, пиратский капитан прикинул соотношение сил и скомандовал "Не стрелять" канонирам, чтобы не утопить эту жалкую добычу и "Право руля" рулевому, чтобы сойтись борт в борт.

- Лево руля! - скомандовал Харон, - Сходимся!

Дорада не то не услышал, не то не понял.

- Уснул, собака? Лево руля! - обернулся к нему капитан, угрожающе взмахнув рукой. Правой рукой. И Дорада спешно переложил руль направо.

Шпирон "Санта-Марии" прошел над головами пиратов, сметая такелаж. Стоявший на шпироне Тодт чуть не вылетел за борт. В следующее мгновение нос "Санта-Марии" ударил в борт пирата.

- Дурак! - крикнул капитан, хватаясь за какой-то конец, чтобы не упасть.

- Господи, помоги! - крикнул Тодт и перекрестился алебардой.

То, что Тодт иногда разговаривал с Богом, никого не удивляло. Удивительным было то, что Бог ему иногда отвечал. В этот раз Бог устроил так, что удар в левый борт пришелся как раз в тот момент, когда пиратская галера покачнулась направо на поперечной волне. Ветер любезно дунул в парус на склонившейся мачте, в трюме перекатились плохо закрепленные ящики, корабль накренился на правый борт, а следующая волна и нажим "Санта-Марии" перевернули его кверху днищем.

- Что же ты делаешь, Господи? - вздохнул Тодт, грустно глядя на киль вражеского корабля и слушая жалобные крики тонущих пиратов, - Мы сейчас сгорим к свиньям собачьим!

- К морскому дьяволу, - как ни в чем не бывало, поправил Дорада.

- Еще один мавр справа! - крикнул Книжник.

- Не справа, а по правому борту, - снова вмешался Дорада, который почувствовал, что корабль остановился, и воспользовался случаем, чтобы глотнуть из фляжки, - и против ветра, так что пусть сам подойдет, а мы его тут подождем.

- Твоими стараниями, дубина! - кричал капитан на Тодта, - Пусть быстрее подойдут поближе, возьмем кого-нибудь на абордаж, пока не рванула крюйт-камера! Я тебя на берег спишу за такие шутки! Да поможет нам святой Иоанн и все морские чудовища! Весла на воду! Спустить паруса!

Весла вылетели на воду со скоростью пуль. Парус исчез, как будто его и не было. Ничто не повышает скорость работы экипажа эффективнее, чем пожар в трюме.

Но подойти на абордаж пират не успел, как и другие двое. Оставалось каких-то триста футов, как из трюма "Санта-Марии" вырвался столб огня и отчаянный вопль "Пожар в крюйт-камере!". На борту пирата засуетились - никому не интересно брать на абордаж горящий брандер. Паруса поползли вниз, весла спустились на воду.

Через несколько минут погони, когда расстояние до пирата сократилось вдвое, араб-рулевой заложил крутой поворот.

- Почему они поворачивают? - спросил Тодт Книжника, указывая на ближайшего пирата.

- Лоция говорит, что там мель. Они ее обходят. Нам придется повторить маневр, - ответил Книжник.

Потом он вздохнул и добавил:

- И мы их не догоним. Дорада их рулевому в подметки не годится, и гребцов у них больше.

- Лево руля! - крикнул Харон. Дорада попытался выполнить маневр, но на руле повис Тодт, не давая его повернуть.

- Тодт, недоумок, там же мель!

- Лоцию придумали трусы! - жизнеутверждающе ответил Тодт.