Все источники бездны - страница 45
И потом:
— Нет, ее пока оставь. Присматривайте за ней, вот и все. И потактичней, потактичней. Человек не задает вопросов, когда ему хорошо. А вот если плохо — он и начинает рыпаться… А что те? Те как обычно. Возитесь, мол, в своем дерьме сами, нас не касается. Вот из-за вдовы там, видите ли, беспокоятся.
И, после паузы:
— Так что вы с ней там поаккуратней.
Положил трубку и устало потер лицо ладонью.
— Вот дерьмо! — сказал он в пространство.
Официант-араб подошел с блокнотом.
— Две шаурмы, — сказал Стас, — вино красное. Кофе. Коньяк. И выключи ты эту попсу. Поставь что-нибудь поколоритней.
Официант черкнул что-то в блокноте. Лиза присмотрелась — он писал арабской вязью.
«Надо же, — подумала она, — а он и вправду араб. Не притворяется».
Вместо разухабистого женского голоса из колонок полилась томная восточная мелодия. Сладкий, точно рахат-лукум, мужской голос выводил что-то. Лиза могла различить лишь повторяемое на различные лады слово «хабиба».
— Что такое «хабиба»? — спросила она спутника.
— «Любимая», — ответил он.
Официант, который как раз откупоривал бутылку, вдруг заинтересовался.
— Вы понимаете, о чем он поет? — спросил он.
— Ну, — вежливо ответила Лиза, — не совсем.
Официант вдруг многозначительно закатил глаза и широко развел руки, точно обнимая невидимый, но довольно пышный стан.
— Любов! — сказал он трагическим голосом. — Любов!
И удалился, качая головой.
— Ну что? — довольно спросил Стас какое-то время спустя. — По-моему, как раз то, что надо. — И со скрытой усмешкой добавил: — По крайней мере, это не шикарное заведение.
Лиза благодарно кивнула. От коньяка по всему телу разлилось блаженное тепло, а полумрак небольшого зала действовал успокаивающе: в первый раз за все это время ощущение чьего-то пристального внимания отпустило ее.
«Он что-то говорил тогда про перестрелку на Профсоюзной, — подумала она. — Похоже, ему известны подробности. Может, стоит расспросить…» Но расспрашивать ей не хотелось, вообще не хотелось об этом думать. Томная восточная мелодия вытягивала все жилы; она вдруг словно увидела себя со стороны — молодая женщина рядом с красивым мужчиной. По-настоящему красивым и чуточку опасным — именно такие и привлекают пристальные женские взгляды.
— А где вы работаете? — спросила она.
— Я — инструктор по восточным единоборствам, — пояснил он с усмешкой. — А вы думали?
— Не знаю… я думала, какой-нибудь спецназовец.
— А я и служил в спецназе. Пару лет назад. Что вас беспокоит, Лиза? Вы меня боитесь?
— Нет, что вы, — поспешно ответила она. — У меня сейчас просто очень тяжелая пора.
— Да, я знаю. Вы недавно похоронили мужа. Но, уж простите меня, вы вовсе не выглядите скорбящей. Вы выглядите испуганной. Все время озираетесь. Официант за стойкой бокалом звякнет — вздрагиваете. Вас что, кто-нибудь преследует? Угрожает вам?
Лиза закусила губу. Как объяснить? И что?
— Нет, — сказала она наконец, — никто мне не угрожает. Ерунда.
— Я вам не верю, — спокойно ответил он.
Она лишь молча пожала плечами.
— Я понимаю вашу сдержанность — с чего бы вам доверяться случайному знакомому? Но, Лиза, если вам действительно понадобится помощь… Я имею в виду — реальная помощь…
— Спасибо, — чуть слышно сказала Лиза, опустив голову.
Он погрел в ладони бокал с коньяком, отпил глоток:
— За все хорошее.
Она кивнула.
Бокал как-то незаметно опустел, и она услышала пульсирующий шум в ушах. Все тревоги последних дней отошли куда-то в дальний уголок сознания, и ей было почти спокойно. Нарядные, оживленные посетители, приглушенный свет, мягкая музыка — все это располагало к бездумному отдыху, возвращая к давно забытому времени, когда она, молоденькая девочка, не обремененная бытовыми хлопотами, могла коротать вечера в приятной компании.
Стас взглянул на часы.
— Они скоро закрываются. Да и нам пора. Я отвезу вас домой.
Он знаком подозвал официанта.
Пока он расплачивался, Лиза незаметно его разглядывала — и даже почувствовала некоторое тщеславие: внимание такого красивого спутника польстило бы любой женщине.
Они оказались на улице, Стас распахнул дверцу своего темно-вишневого «Вольво», помог ей сесть и сам умостился за руль.