Все источники бездны - страница 54
— Деньги… — сказала она, — наверное, это ваши. На антресолях. В черной сумке. И этот… инструмент там. Ключи от квартиры у меня в кармане пальто. Сделайте одолжение, не взламывайте дверь. Отоприте как положено. Умучишься ее потом чинить…
— Одну минутку.
Он вновь скрылся из ее поля зрения, нырнув за изголовье кровати, и она услышала, как он с кем-то тихо переговаривается. Потом хлопнула дверь. Громко хлопнула — железом о железо.
Тот же голос сказал:
— Придется подождать. И молите Бога, чтобы деньги оказались действительно там.
«Ну и что же дальше?» — подумала Лиза без интереса. И тут же поняла, что, — за ее спиной невидимый тюремщик щелкнул выключателем. Люминесцентные лампы погасли, и она оказалась в темноте.
В абсолютной темноте, когда время тянется и тянется и непонятно, что сейчас на улице — день или ночь… и какая по счету ночь.
В полной, сводящей с ума тишине.
Она лежала с открытыми глазами, вглядываясь в окружающий мрак, где мелькали лишь красные призраки, порожденные раздражением нервных окончаний на сетчатке глаза.
Сначала Лиза попробовала считать, но быстро запуталась — цифры потеряли всякий смысл; в такой темноте ничто не имеет смысла: ни цифры, ни слова. Ни время, ни пространство.
«Это безумие, — подумала она, — Кто-то хочет свести меня с ума».
И вдруг с холодной ясностью поняла, что эта догадка, возможно, не так уж далека от истины.
Им не нужны эти чертовы деньги.
Им нужно было что-то от нее.
Иначе не стоило затевать всю эту бодягу.
Эта мысль настолько поразила ее, что она провалилась в беспамятство.
… Свет!
Ярко-белая вспышка, бритвой полоснувшая по глазам.
Лиза зажмурилась и инстинктивно попыталась закрыться рукой — но запястья по-прежнему были схвачены полосками эластичной ленты.
Прямо у нее перед лицом завис слепящий круг.
Ей потребовалось какое-то время, чтобы понять, что свет исходит из направленного на нее ручного фонаря, а из-за того, что он бил прямо в глаза, она не могла разглядеть того, кто этот фонарь держит.
— Что? — выкрикнула она.
— Ну, как мне с вами поступить? — сказал знакомый укоризненный голос. — Вы — нехорошая девочка. Обманщица.
— Я вас не обманывала, — она вновь сделала отчаянную попытку освободиться, но бинты держали крепко, — если вы про эти деньги… Я засунула сумку на антресоли. Завалила ее всяким хламом, но она там, говорю вам!
— Детка, — сказал тот же голос, — там нет никакой сумки.
Самое странное, что она сразу поверила. Раз он говорит «нет», значит — нет. Появление этой сумки у нее в доме было столь же неправдоподобным, сколь и ее исчезновение, а значит — все возможно.
— Тогда, — растерянно проговорила она, — тогда я не знаю.
— Она не знает, — передразнил ее собеседник, обращаясь к кому-то еще, тоже невидимому. — Мы ей поверим?
Тот что-то тихо проговорил в ответ.
— Нет-нет, — ответил тот в полный голос, — нет-нет, мы же не звери. Это слишком грубый метод. Она же еще совсем девочка, ей жить и жить…
Лиза отлично понимала, что говорится все это для нее, что перед ней разыгрывается какой-то странный спектакль, но какой?
«О чем это он?», — в ужасе подумала она.
— Нет-нет, мы сделаем по-другому. Давай-ка переведем ее отсюда.
Свет фонаря переместился на ее запястья, и она, скосив глаза, увидела чьи-то руки в черных перчатках и холодно отблескивающие ножницы.
Почувствовав свободу, она дернулась, пытаясь освободиться, села на кровати — и чья-то сильная рука сжала ее плечо.
— Спокойней, голубушка… Вставай, но аккуратно, без паники.
Подталкиваемая этой уверенной рукой, она двинулась к выходу. Ноги были как ватные. Сколько она здесь пролежала? Несколько часов? Несколько дней?
Идти долго не пришлось. Ее просто втолкнули в соседнюю комнату — в отличие от предыдущей та была тесной и ярко освещенной. Лизе пришлось зажмуриться, чтобы умерить резь в глазах.
Больше всего обстановка этой комнаты напоминала зубоврачебный кабинет, даже пахло почти так же — острый, едкий запах какого-то антисептика. В центре комнаты стояло кресло на вращающейся турели с ремешками, свисающими с подлокотников, и у нее неприятно заныло в груди.
— Прошу, — сказал сопровождающий. — Присаживайтесь. Даме стоять не годится.