Все, кого мы убили. Книга 2 - страница 6

Настойчивость, с которой он твердил о своём равнодушии к находкам, только вызвала во мне лишний приступ подозрительности и утвердила в решении ехать дальше.

– Вы полагаете преждевременным направлять экспедицию? – всё же спросил я.

– Дамба вызывает недоумение. Не хотите ли угробить людей? – Он подался ко мне, разведя руки, но, должно быть, не обнаружил во мне ожидаемого сочувствия своим аргументам. – А ведь и сам князь – персона, не самая приятная в обращении. Во всём желает первенствовать, а чуть что не по нутру, так берегись, услышишь о себе скоро много нового.

Я пытался уличить его в неискренности, но выражение лица на сей раз не отличалось от обыкновенного.

– Что ж, благодарен вам за предостережение, Иван Павлович, но я исполню свой долг и – мигом в Одессу. С князем делить мне нечего. Бог даст, ещё свидимся.

Он пожал плечами.

В это же время в дверях появилась рязанская голова его кучера, сообщившая, что некто прибыл к нему и ждёт снаружи. Солдат так неуклюже подал сюртук, что Бларамберг, не попав в рукава, как был в жилетке, с извинениями оставил меня.

Ко мне подошёл Прохор, уже сытый, и околачивавшийся всё время неподалёку, но выдерживая изрядную дистанцию, дабы не прослыть невежей.

– Пора бы отправляться, – сказал он, поглаживая куцую бородку вдоль щёк. – Неровен час, чёрная буря грядёт, не доедем до постоя-то.

– С чего ты взял про бурю?

– По небу видно-с. Сейчас ещё успеем.

– Душно больно, ты запрягай к четырём, – велел я, опрометчиво положившись на совет Бларамберга. Прохор недовольно промычал что-то под нос, выходя вон.

Резкий баритон со двора заставил меня взглянуть в окно, где увидал я интересную сценку. Иван Павлович беседовал с каким-то спешившимся всадником, стоявшим ко мне спиной, и которому принадлежал тот зычный голос, что-то отрывисто твердивший. Он доставал из седельной сумки явно старинные предметы и показывал директору музея. Тот осматривал их, не принимая в руки, и коротко отвечал, качая головой. Торговец, а у меня не возникло и тени сомнения, что речь шла о некоей не вполне честной сделке, жестами и тоном выражал нетерпение и недовольство, но Бларамберг оставался невозмутим, как часовой. Это стало мне любопытно до чрезвычайности, и я напряг слух насколько мог, но бо́льшую часть слов в поспешной речи незнакомца разобрать так и не сумел.

Я ожидал, что Иван Павлович сам даст какие-либо разъяснения, но он вернулся совершенно спокойный к столу и лишь вознёс бокал. Я поведал ему об опасениях по поводу бури.

– Мужику, оно, конечно, видней, – ответил Бларамберг, и тем совершенно поставил меня в тупик.

– Как же это понимать?

– А так. Мужик вам говорит, в который час ехать, а я советую: вовсе не ехать. Вот и понимайте, будет ли на вас буря, если не поедете.

Слова эти насторожили меня пуще прежних, казалось, коллекционер нарочно не желает, чтобы я даже приближался к месту интригующих находок. К месту, где я, без году неделя учёный, мог совершить своё первое самостоятельное открытие!

– Я почти не слышал о работах князя…

– Он не почитает за честь публиковать их.

– Откуда же вам известно о его приоритетах?

– Делает доклады, выступает с лекциями, его коллекция антиков весьма завидна. – Иван Павлович протянул мне какую-то книгу. – Вот, не соизволите принять в подарок?

– «Antiquites», – прочитал я, – но это же книга господина Стемпковского! Что в ней?

– Я не читал неимением времени, но с ним некоторым образом соавторствовал Прозоровский, предоставив материалы из своего собрания. Вам может стать полезной. Сам же князь готовит нечто великое!

Иван Павлович усмехнулся, разводя руки, и жестом сим высказал более, нежели словами. Разумеется, я не поверил, что лишь отсутствие времени стало помехой на пути к знакомству с чужим трудом. Скорее ревность учёного мужа подарила мне сей экземпляр. Я поблагодарил, про себя недоумевая, и наблюдая в окно, как загадочный верховой, приняв от трактирщика лишь бурдюк с водой и узелок провианта, седлал свежую лошадь, и вскоре топот копыт и пыль известили, что он умчал в направлении, откуда я сам только что прибыл.

– А ехать-таки можно бы, – тихо подобравшись сзади, сказал мой ямщик, – вон, нарочный помолотил, гляди, как пыль кружится. Быть буре, я те верно говорю. И кони уж запряжены.