Все лестницы ведут вниз - страница 6

Как реакция на отреченный взгляд Николая преобразила насупленные черты лица Ани в наглые, так и они в свою очередь отразились на ее импульсивном внутреннем состоянии. Сняв с себя свою черную сумку с белой птицей в уголке, Аня швырнула ее на один из стульев, от чего он сдвинувшись с места издал неприятный скрежет трением ножками о пол. Она столь раздраженно, резко содрала с головы капюшон, что брызги от дождя разлетелись в различные стороны до самой стены. Расстегнув молнию куртки, она быстро ее сняла, выворачивая промокшие рукава во внутрь, а потом бросила на спинку другого стула, словно мокрую тряпку. На последний свободный — свой стул, Аня с треском упала, словно у нее только что отнялись ноги. Она действительно очень устала.

Воскресенской хотелось сломать, изрезать, сжечь каждую вещь, которую она видит перед собой, за исключением своей сумки и куртки. Но больше всего ее бы порадовало искривленное в мучениях и судорогах лицо Николая: чтобы оно отражало одну лишь боль за место этого идиотского, застывшего в глазах безразличия; чтобы хотя-бы отразило ее — Ани боль. Какая бы она, Воскресенская, не была, по крайней мере сегодня, сейчас она не заслуживает этого взгляда. Никто не имеет право хотя бы сегодня смотреть на нее так! Она отлично понимает, что во многом заслуживает осуждения: теперь понимает. Но разве она не откупилась от всего когда-то содеянного своими потерями и лишениями? Неужели не понятно, что ее, бедную девочку, еще ведь ребенка, ждет не легкая жизнь, и независимо от того, добьется она своего или нет. Рассчитывать Ане приходится лишь на последующую борьбу с Судьбой, чтобы выиграть послабление своей участи.

Основное, что придавало вес сумки, так это книга, купленная ею здесь в первый день своего посещения. Книгу Аня уже давно прочитала, а взяла с собой только для вида; да и не любила она, когда сумка не чувствуется плечом: она должна быть увесиста, ощутима. К большому огорчению Ани, переплет весь отсырел; затертая обложка старого издания, и без того с десятилетиями потерявшая вид, стала изогнутым ее серым подобием, на которой не прочитать ни имя автора, ни названия произведения. Раскрыв, Аня с горечью поняла, что свою любимую книгу она, похоже, потеряла: листы на ней выгибались маленькими волнами, почернели, кое-где краска потекла; перелистывать их не порвав было невозможно.

Это лучшее произведение из тех не многочисленных, которые она успела прочитать за свои четырнадцать лет. Конечно, множество страниц этой книги казались ей нудными и скучными, и скорее всего Аня не уловила всей сути повествуемой истории, но одно можно сказать наверняка: там она нашла нечто присущее и ей, поняла, что мучимые ее противоречия не сугубо ее, должно быть, проблема. Человеческая душа не однородна — она разрываема на части, сама себя истязает, калечит, борется. Возможно смотреть в бездну, созерцая небо. Может ли она? Насколько глубоко надо Ане смотреть вглубь, чтобы увидеть высь?

Когда-то Аня задавалась этими вопросами, но не сегодня. Они, конечно, не оставили ее: засели где-то внутри и молчат, ждут. Сейчас Аню волнует другая проблема — как обыграть свою злосчастную Судьбу, которая приготовила ей столь убийственный капкан. Никогда еще Воскресенская не стояла настолько близко к обрыву, к которому ее подвели против собственной воли. Вся ее жизнь, думала она, против собственного желания, но раз уж Аня здесь, на этой грязной земле, ничего не остается, как оспорить свой статус злой насмешки.

Необходимо было начать разговор: непонятный, трудный, странный разговор. Сейчас, глядя в книгу и следя только за своими мыслями, Аня поняла, что во всей этой ситуации просматривается какой-то абсурд; все это нелепо. Как она могла подумать, что эти отчужденные, безразличные карие глаза поймут ее? Заведомо такой взгляд ничего не видит: не проблемы, ни боли; все для него не имеет цены. А ведь с час назад все казалось таким простым; все легко сплеталось единым канатом, по которому у Ани есть шанс перебраться через пропасть. Во всяком случае, заключила она, другого варианта у нее нет: либо Воскресенская плетет веревки, либо расправив руки бросается вниз.