Все о рыболовных снастях - страница 8
Несмотря на то, что сеть из кожи сильно размокала в воде и ячейки делались слишком эластичными, рыба в нее попадалась. За такой сетью требовался очень хороший уход, ее нельзя было после рыбалки оставить непросушенной, требовался после каждого употребления ремонт (размокшие кожаные узлы расползались, и рыба могла уйти) и, что особенно важно, необходимо было постоянно бороться с угрозой гниения этой снасти: ее солили, коптили, сушили на солнце.
Почти столь же хлопотно было пользоваться сетью, изготовленной из древесного луба, но, по свидетельству очевидцев, такая сеть была более уловиста и из нее реже уходила рыба — луб не так размокал в воде и был не столь эластичен, как размокшая, кожа.
По дошедшим да нас описаниям можно заключить, что чаще все-таки кожаными и лубяными сетями пользовались как орудием лова, отцеживающим рыбу от воды. Из конструктивных особенностей этой древней снасти, подтверждающих аналогичное ее использование, следует отметить систему шнуров, пропущенных по периметру сети и позволявших ловить ею, как было сказано выше, даже из-подо льда. Это была сеть с признаками кошелькового невода.
Было бы неверно не рассказать о такой чрезвычайно важной, с точки зрения хозяев этой снасти, конструкционной особенности, как система талисманов, прикрепляемых к различным частям этого ременного невода. Чаще всего эта магическая система состояла из вплетенных или привязанных по четырем углам когтей и челюстей выдры. Выдра — рыболов виртуозный и удачливый и должна была свой охотничий «фарт» передать индейскому неводу. Стягивающие сеть шнуры украшались лапами и клювами водоплавающих птиц, которые, как известно, в рыболовстве тоже не последние мастера.
И заключительным, очень важным, по мнению индейцев, элементом в правилах использования этой снасти была ритуальная манипуляция с первой пойманной ею рыбой. Следовало этот трофей сварить целиком, мясо аккуратно отделить от костей (при этом не повредив ни одного позвонка!) и съесть. Очищенный таким образом скелет сжечь.
Этот обычай был и у камчадалов. С.П. Крашенинников упоминает о приводящем в ярость европейцев, нанимавших для рыбного промысла местных жителей, обычае съедения первого улова. Никакими силами их невозможно было принудить отдавать первый улов хозяину сетей!
Хочется подчеркнуть, что, рассказывая об этом, не имелось в виду подтрунивать над нашими далекими предками, чтобы повеселить новичка-рыболова. Тем более, что поводов для смеха мы — так называемые «современные люди» — сегодня предоставляем много больше. Имелось в виду — дать материал для размышления над действиями наших древних предшественников на предмет освоения их далеко неоднозначного опыта… Об этом еще пойдет разговор на страницах этой книги.
Одновременно с кожаными и лубяными сетями из этих же материалов изготавливалась и леса. Для подледного лова на лесу, изготовленную из множества связанных между собой кусочков ремня или из связанных кусочков скрученного в подобие шнура луба, прикреплялся костяной крючок.
Благодаря уже упоминавшемуся нами исследователю Севера Америки Сэмюэлю Хирну, мы даже знаем, как наживлялся подобный крючок. Оказывается, наживка к крючку пришивалась, но не потому, что он был не способен ее держать. Просто под наживкой следовало спрятать 4–6 (!) предметов-талисманов, а это не так просто сделать, если наживка просто надета на крючок. Поскольку все талисманы зашивались в рыбью кожу и имели вид маленькой рыбки, то, по-видимому, это следует считать прообразом современного троллинга[16].
Это тем более схоже с ним, поскольку лесу, опущенную в лунку, все время двигали, чтобы в суровых условиях высокоширотного лова лунка не замерзала. Такое движение, обеспечивавшее и игру рыбки, способствовало усилению клева, о чем, несомненно, знали хозяева этой снасти.
В качестве «волшебного содержимого» пришитой к крючку искусственной рыбки использовались кусочки бобрового хвоста или жира[17], зубы или прямая кишка выдры, хвост и внутренности мускусной крысы, задний проход гагары, семенники белок, свернувшееся молоко из желудка козленка-сосунка и т. д.