***
— Я хочу этого бойца к себе в отряд, — хриплый голос оборвал речь министра. Пирс изумленно повернул голову. — Пункт сорок восьмой моего контракта. Я могу потребовать любого бойца к себе в отряд в качестве боевой единицы.
— Вы требуете, — голос Александра был почти равнодушным.
— Именно, — подтвердил Рамлоу, наблюдая за изображающим статую киборгом тигриными глазами.
— Я смотрю, — вкрадчиво начал Пирс, — вы слишком многое себе позволяете, майор. Нет.
— Нет?
— Нет, — отрезал Александр, взбесившийся от одной мысли о том, что на любимую игрушку посмели претендовать.
— Что ж… Тогда я разрываю контракт и требую заплатить неустойку.
Вопли Пирса и шевеление вокруг уже не имели значения. Гарри смотрел в мутные, полные боли и потухших надежд глаза лишенного самого важного — личности — человека, ощущая, как тело заполняет магия, а кончики пальцев начинают покалывать. У него нет палочки, он слишком давно не произносил заклинаний, успев запихнуть выученное в дальние уголки памяти. Его бойцы уже покинули помещение, заперев двери, и ждут приказ. Внутри лишь новые воплощения Пожирателей и очередная реинкарнация Волдеморта или Дамблдора — их он давно считал тварями одного порядка, — и жертва, которой требуется помощь. И он, рыцарь в несияющих доспехах и с руками по локоть в крови.
И пусть он многое забыл, эти два заветных слова Гарри помнил, а также он знал, что вот сейчас все получится: настрой подходящий, и он поступает правильно.
Наконец-то.
Пирс гневно орал, охрана вскинула автоматы, лаборанты злорадствовали. Гарри поднял правую руку, окутанную изумрудным огнем, и нежно прошептал, глядя в глаза министру:
— Авада Кедавра.