Всё равно не приду - страница 3

Так Шибова стали иронично называть «бугром», и он стал начальником пятидесятилетнему электрику Вите.

На самом деле познакомились они почти сразу же, как только Шибов устроился на место. Витя любил заходить в котельную даже в свои выходные, потому что обожал, что называется, упасть кому-нибудь на ухо и длинно поведать, как он жил, какие верные решения принимал в своей жизни. Как сумма правильных решений привела его в котельную, к зарплате раз в несколько месяцев, к разводу — Витя не задумывался. Блестя металлическими зубами, щурясь на видимый только ему яркий свет прошлого, он раз за разом рассказывал одни и те же несколько историй: про армию, про то, как познакомился с женой и покорил ее своей лихостью и удалью, что-то еще такое. Например, как учитель физики повел учеников на экскурсию на высоковольтную станцию и тыкнул графитовым карандашом в голый провод, так что только обугленные ботинки от него и остались. Все бы ничего, но, принимаясь за рассказ, Витя приглушал радиоприемник на посту, отчего жизнь становилась немного скучнее.

Каждый раз, когда Витя сидел перед Шибовым, говорил, зачем-то всегда напружинившись, будто перед прыжком, расслабляя тело только затем, чтобы закурить «Приму», Шибов удивлялся тому, что жестикулирующие руки электрика напоминают одновременно передние лапки тираннозавра, грабли и манипуляторы игрового автомата «Хватайка».

— Слышь, бугор, — не без ноток интимности обратился к Шибову электрик в первую же совместную смену, — я в ночь ходить не буду, потому что все равно тут ничего случиться не может. Если свет погаснет, звони в диспетчерскую, вызывай дежурную бригаду, это, скорее всего, на подстанции авария, а они за подстанцию как раз и отвечают. Вот пусть и работают. А меня можешь не беспокоить, все равно не приду. Мне смысла нет, пойми.

Тут между Шибовым и Витей произошли гляделки, как в вестернах. Шибова подмывало сказать, чтобы электрик и днем не спешил на работу, поскольку двенадцать часов в его компании далеко не подарок. С другой стороны, за свое недельное бригадирство Шибов уже успел дернуть киповца и слесарей, чтобы они устранили небольшую утечку газа, которой никто особо не занимался, а просто открывали окно пошире рядом с тем местом, где пахло одорантом. Да и с пьяным работником насосной станции, который на кураже перекрыл воду в котельную и остановил всю работу, лаялся по телефону тоже Шибов, потому что больше никто не решился.

Если уж на то пошло, бригадиром Шибова сделали не совсем за его готовность работать на благо котельной, просто все сыпалось, люди чувствовали, что не сегодня, так завтра может произойти авария, причем какая-нибудь из таких, когда кому-нибудь нужно будет сесть на несколько лет, а народ в котельной подобрался за сорок, и одно дело Шибову было отмотать срок и выйти молодым, почти здоровым, все равно что в армию сходить, а другое — когда тебе под пятьдесят. И вот за эту разыгрываемую роль зицбригадира Шибову многое и прощалось, за эту ответственность ему платили снисходительным послушанием. Но электрик решил, что общие правила не для него. Смотрел с иронией, не говорил, но явно подразумевал своим взглядом: «Никак-то ты меня, родной, не заставишь прийти, ничего-то ты мне не сделаешь». В свою очередь Шибов тоже смотрел иронично, тоже не говорил, но думал: «Нужно будет, прибежишь как миленький».

Ну и, как водится, все, что должно произойти, рано или поздно происходит. Именно одной из удивительно теплых мартовских ночей и случилась неприятность — ближе к трем часам ночи свет в котельной замигал так, будто вся котельная провалилась в американский фильм, а в этом фильме кого-то по соседству казнили на электрическом стуле. Водяные насосы раздраженно взревели в ответ на короткое замыкание; из темноты, со стороны электрощитовой, послышался гул, похожий на звук электрической сварки. На минуту все успокоилось и как будто пришло в норму, но затем повторилось опять. Шибов вздохнул, остановил котел, остановил подачу воды и подачу газа, пошел в электрощитовую посмотреть, что там такое творится. Увиденное его неприятно поразило. Оказалось, что крыша над электрощитовой протекла, весенняя капель весело барабанила по кожухам мигающих неоновых ламп, по шкафам с автоматами, заполнила собой помещение с настолько добротно сделанным полом, что в электрощитовой можно было теперь плескаться, как в лягушатнике, волны пробегали по водной поверхности, нежно дотрагивались до обнаженных проводов внизу щитов, и тогда свет слегка притухал и раздавался неприятный гул.