Все стороны злосчастной медали - страница 2

Слегка засмеявшись, повернулась ко мне:

– Хаха. "Близость сближает", да?

По моей спине пробежали мурашки.

– Ну да, – я через силу улыбнулся и больше мы ни о чем не говорили до самого дома.

Прорезав новую линию на газоне, машина встала ровно под моим окном.

Когда мы вошли, я спросил:

– Кофе будешь?

– Нет, спасибо, я тоже очень устала, – и она заботливо посмотрела на меня.

Неужели глаза выдали мою усталость? Ну хотя да, в три с лишним часа ночи могли.

Мы оба пошли в спальню (она помнила, куда идти, ха), и я первым свалился на одеяло. Она легла рядом, положив одну руку мне на грудь.

Мы долго лежали молча, потом она спросила:

– Почему ты отсюда не съедешь?

– Много хорошего связано с этой квартирой, многое я помню, – я улыбнулся, чтобы она тоже вспомнила.

– Прости.

Она прижалась ко мне еще крепче, и сонливость куда-то пропала.

– Я не могла тогда ничего решить. Слишком всё быстро и серьезно закрутилось.

– Я не виню тебя в этом. Ты говорила, что тебя нужно понять, я понял и отпустил. Да и выбора-то не было.

– Наверно.

И через пару секунд она приподнялась и впилась в мои губы. Она такая же на вкус, что и раньше.

А дальше всё, как в грустном романе о любви.

Утром нас разбудил её будильник.

– Мне пора на вокзал.

– Куда ты едешь?

– Неважно, – обронила она, зная, что важно, причем обоим.

– Давай я тебя отвезу.

– Не нужно, я сама дойду. Хочется прогуляться… Лето ведь.

Я не стал давить – знал, что она не любит, когда навязываются. А зря.

Она ушла, а я, закрыв дверь, понял, что только что перечеркнул своё прошлое. Я налил кофе, бросил сахар. Размешивая его, о чем-то думал, но мысли не ложились в ряд. Вылил кофе и пошел спать. Спустя пару часов я уже не мог точно знать, был то сон или прошлая жизнь навестила меня наяву.

Собираясь на работу, я нашел на одеяле её волос. Я скрутил его вокруг пальца и понял, что, кажется, проспал любовь. Обманчивая и ветреная штука. Черт.

Одно дело – проснуться и не найти штаны, потому что вчера бросил их в стиральную машину, но забыл её включить. Другое – это когда ты встаешь и видишь, что стены твоей квартиры поменяли цвет, стол пропал, а шкаф постарел на десяток лет. А, стоп, это не моя квартира.

После минутного промедления я увидел на тумбе визитку "Motel 24" и сразу вспомнил, как здесь оказался. Бывают дни, когда моя квартира становится для меня невыносимой. Сотня квадратных единиц – это всё-таки много для одного. Хуже другое – её стены помнят то, что я сам рад бы забыть. Не потому, что плохо, а потому что хорошо, но непродолжительно. Жизнь потребления – это фальшивая жизнь. Зачем пользоваться чем-то на раз, если можно получить это навсегда? Так было и с вещами, и с людьми.

Я оделся и вышел из номера. Поперёк меток парковки стоял мой черный "Бьюик".

Да, видимо, вчера я был не в настроении.

Проехав сотню метров до полупрозрачной пристройки, я расплатился и выслушал пожелания по правильной парковке.

Телефон дал знать, что получено новое сообщение. "Перезвони, есть о чем поболтать". Безобидное сообщение, если бы не графа "От кого". В ней значилось имя Виктор. Имя хорошее, человек не очень. Я набрал номер и сказал:

– Заеду через пятнадцать минут.

Виктор когда-то был моим партнером по бизнесу. Или правильнее сказать работодателем. Лет семь назад я занимался коммерческой техникой: грузовики, строительные машины… В то время выгодным делом было возить их из западной Европы в восточную. Обратно тоже не приходилось ехать пустым, благодаря таким людям, как Виктор. Поток наркотиков, шедших в то время через любую границу, ехал через нее на колесах. Мир так устроен, что едва ли не каждый, зная о том, что может получить что-то, не прикладывая усилий, стремится это сделать. Из-за такого эгоизма таможенные служащие стали задирать цены за проезд "белых" машин (так их называли в честь порошка, который они везли). Поэтому на смену автопарку наркоструктур пришел едва ли не случайный транспорт. Ни одна таможня не работала в полную силу, поэтому шанс проскочить был велик. Водители, бравшие груз, делали это на свой страх и риск, ведь если ты попадешься, никакой связи с работодателем не установить. Повезет, если останешься жив.