Не знаю, что она про меня думала. Наверное, считала сумасшедшей. Когда она была в старших классах, у меня нашли опухоль. Злокачественную. Сделали операцию. Но я должна была сдавать анализы. В больнице я плакала круглые сутки – дочь дома одна. Да, она была уже взрослой. Деньги я ей оставила. У меня не было никого, кто бы за ней проследил и присмотрел. Но каждый день я плакала – от бессилия, от того, что моя дочь одна и я не знаю, что она ест. Конечно, я ей ничего не сказала про операцию. Почему не сказала? Потому что когда вернулась, то поняла, что она не заметила моего отсутствия. Встретила меня так, будто я ушла утром, а вернулась вечером. Она сидела в своей комнате, за своим огромным письменным столом, который я ненавидела, но не могла его выбросить – это был ее стол, а не мой, и он всегда стоял у окна, – и делала уроки.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО "Литрес".