Всегда на страже - страница 17

- Скажы мне, сынок, - подняла она свое остроносое лицо кверху, где шелестела густая листва,- цi не змагу я прайсцi вунь туды, за вашу паласу, у суседнюю веску? Там жывуць мае родзiчы. Нi разу я там не была з трыццаць дзевятага года. Хутка памру. Дык перад смерцю хоць бы пабачыць блiзкiх.

- Вы же знаете, бабка, что это - государственная граница,- раздался голос с дерева.- Чтобы пройти в ту деревню, нужен специальный пропуск. Идите на заставу. Вас проводят. И там дадут пропуск.

Алексей Стрибук, слыша этот разговор, быстро поднялся, подошел к старухе и сказал:

- Пойдемте, бабушка, со мной…

Они направились в сторону заставы. А Сергей остался сидеть на липе, хотя время его дежурства уже кончилось. По его предположению, в это место кто-то должен был явиться еще. Ему казалось, что старуха, безусловно, хитрит. Никакая деревня ей на той стороне границы не нужна. Просто она хотела отвлечь внимание пограничников, чтобы дать возможность пройти кому-то другому.

Долго Сергей сидел на липе, пока не подбежал Алексей и не сказал:

- Слазь, хватит глаза мозолить. Старуха, брат, оказалась хитрющей. С соседнего поста позвонили, что нарушитель задержан.

Этот эпизод запомнился Сергею надолго. Не раз сам начальник заставы ставил его и Стрибука в пример другим, как инициативных и находчивых воинов.

Пришло время, когда Сергей Сафронов вместе со старшиной заставы Петром Теленченко осуществили свой замысел. Они пришли к замполиту Шевченко и показали ему текст написанной ими песни о заставе имени Сивачова.

Вставало утро над страной,

И звонко пели птицы.

Но грянул вдруг кровавый бой

На западной границе.

Своих товарищей-бойцов

Мы помним поименно.

Стоял здесь насмерть Сивачев

С бойцами непреклонно.

И, как тогда живой, стоит

Он, вставший из гранита.

Народом подвиг не забыт,

Ничто здесь не забыто.

- А вот это для припева,- сказал вдруг старшина, оканчивая читать текст песни:

Нам боевых друзей-бойцов

Вовеки не забыть.

Мы будем так, как Сивачев,

Свой отчий край любить!

- Ну что же, очень хорошо,- сказал замполит.- По-моему, получились неплохие стихи. Теперь встает другая задача: нужно нам пригласить композитора, который бы написал музыку. Завтра буду в отряде, посоветуюсь с начальником политотдела…

Так родилась песня о заставе, которая носит имя героя. Ее написали сами пограничники. Когда я там был, читал этот текст и слышал, как его пели бойцы.

Прошло более года с того времени, как я расстался с героями этого очерка. Некоторые из них уже демобилизовались, возвратились с границы в родные места. Но застава несет свою службу. Граница по-прежнему живет боевой жизнью. И новые люди, что приходят служить на заставу, поют о ней песню, рожденную в сердцах воинов-пограничников.

АЛЕСЬ ШЛЕГ

НА ТИХОМ ПЕРЕЕЗДЕ

Очерк

Надежда Иосифовна как раз ставила в печь чугунок с картошкой, когда вошел почтальон. Потоптался у порога, вытащил из сумки газеты. Поискал глазами, куда их положить. Выбрал большой рыжий кувшин с молоком, который стоял на кухонном столике, накрыл его газетами. И только после этого дал «добрый день» и не спеша взялся закуривать.

- То может сядешь? - предложила Надежда Иосифовна, кончиком косынки вытирая уголки рта.- Чего косяк подпираешь?

- Ды не-е, времени нету рассиживаться,- затуманил дымом прокуренные усы почтальон.- Вона - полная еще у меня сумка. Вот малость отогреюсь и потащусь дальше.

Говоря это, шагнул к окну и сел на широкую скамью, которая стояла у стены. Кашлянул в кулак, хитровато глянул на Надежду Иосифовну. Поймав этот взгляд, женщина насторожилась.

- Чего крутишься вьюном? - сказала она как можно равнодушней, чтобы не выдать своей заинтересованности.- Говори уж свою новость. Я же тебя насквозь вижу.

- От же баба! - засмеялся почтальон.- Рынген в юбке! Диво, да и только!

Старик ладонями хлопнул себя по острым коленям, удивленно покрутил головой. Надежда Иосифовна молча, с усмешкой наблюдала за ним. Знала: не выдержит, сам скажет.

- И откуда у тебя этая, как она… ясновидетельность, а? - почесал затылок почтальон.- Ну это ж невозможно никак с тобой разговоры разговаривать! - старик вдруг улыбнулся.- А помнишь, Надька, как мы малыми были и гусей пасли, ты взяла да на гусака верхом уселась. Чтобы, значит, прокатиться, это самое…