Вселенная бессердечна - страница 4

— Я тоже рада видеть тебя, братик! — маленькое миловидное личико Лиры просунулось в окно, когда он докуривал уже третью сигарету, и нагло вклинилось в его мрачные мысли. Марк выпустил последнее облачко яблочного дымка и погасил тлеющий окурок, просто стиснув его в ладони. Боль обожгла кожу на долю секунды, а потом он и вовсе забыл о ней.

— Боже! — воскликнул он, придавая голосу энтузиазма и выбираясь своего из Бьюика. — Ты ни капельки не изменилась! Выглядишь… отдохнувшей.

Сестра, недолго думая, заключила его в крепкие объятия. Волны медовых волос рассыпались по его плечам. Девушка задорно хихикнула, отстраняясь, и посмотрела ему в глаза. “У нее глаза матери — подумал он. — Такие же зеленые и теплые, как листва на летнем солнце”. Воспоминания нахлынули внезапно, унося его сознание на многие года назад, в прошлое.

Яркий день, ароматные цветы в графском саду, улыбка Лиримеи, еще не познавшей боль и ужас. Её звонкий смех и воздушное синее платье с множеством кружевных подъюбников. Наставления отца, чтобы сын усерднее работал на благо семьи и поместья, в котором он родился, дабы почтить благородное семейство своим праведным трудом. И запах выпечки, которую мама подавала на завтрак. Ему доставались крохи с господского стола, которые она украдкой протягивала в детские ладошки, но он и этому был рад.

Жизнь казалась прекрасной сказкой, особенно когда лучший друг подарил ему лошадь. Ту белую кобылу он назвал Снежинкой…

— Сколько прошло лет? — прошептала Лира в темноту.

— Почти двести, — ответил Нейт, незаметно оказавшийся рядом.

— Я помню всё, будто это было вчера. Но я видела вас, — она замялась, подбирая слова. Пыльное серое платье шелестело в ночной темноте, как сухой пергамент. — Не знаю как, но каждый ваш шаг, каждое решение… Спасибо! Я… рада оказаться здесь!

— Чем ты теперь хочешь… — начал было Нейт, но Марк его перебил.

— Как это, ты видела?

— Не знаю, — сестра призадумалась. — Это было, как сон. Но он был связан с вами, — она добавила — с вами двумя. Я видела всё, что вы сделали ради моего возвращения. Эта тварь, Сатинэя, получила то, что заслужила! По её милости я несколько лишних лет валялась в этом холодном гробу.

Девушка сжала кулаки и зло плюнула в сторону склепа.

Образ ведуньи из Глисона всплыл в сознании Марка. Морщинистая старуха, с лицом, изъеденным оспой. Они охотились за ней добрый десяток лет, но она всегда умудрялась ускользать от них в самый последний момент. Полувековой опыт не пропьёшь, как говориться… Неуловимая Сати, так они прозвали её между собой. У нее были координаты Угла Равновесия, но карга была упряма, как стадо ослов. Они убили всю её семью прежде, чем она наконец сдалась и открыла им это место. Оказалось, охотиться за новоодарёнными ведуньями было проще. А для Нейта — еще и веселее.

“Ты не смеешь взывать к Закону Равновесия, дрянной мальчишка! Демоны Бездны придут за тобой!” — слышал он её скрипучий голос в своей голове, даже по прошествии нескольких лет. Тогда Нейт сжёг её заживо, ведь только так можно было убить старуху.

— У меня же есть для тебя кое-что, — протянул Нейтан, шаря в карманах кожаной куртки. — Это, конечно, мелочи. Мы поедем в город, и ты выберешь себе всё, что пожелаешь. Но вещичка моей матушки… Черт, где же она…

— Что ты ищешь? — напрягся Марк, залезая обратно в машину и поворачивая ключ зажигания. Бьюик охотно отозвался на призыв хозяина довольным урчанием мотора.

— Кулон. Я же, вроде, брал его с собой.

— Расслабься, любимый, — Лира повисла на его шее, запустив руки в темные волосы вампира. — Я не хочу носить безделушку покойницы, пусть этот камень раньше и принадлежал госпоже Гилфорд. Девчонка сделала лучшее, что только могла — откинулась, и вернула тебя в мои объятия. Ты купишь мне… изумруд, не сомневаюсь. Он больше подходит к моим глазам, чем аметист.

Последние слова она довольно промурлыкала ему на ухо, проводя ладонью по скулам Нейта. И, прижавшись к нему всем телом, страстно поцеловала.

Марк с тоской отвернулся, будто проверяя, нет ли чего интересного в бардачке. Призывно зажег фары, намереваясь покинуть навсегда это гиблое место и смыть, наконец, кровь Эвелин со своих рук.