«Всем сердцем с вами» - страница 23
— Значит, вы не забыли меня?
— Как же тебя забыть? С тех пор как ты уехала, у нас уже никогда не было такого тарарама и веселья.
Клара давно потеряла из виду свою русскую подругу Марию. Она оставалась в Швейцарии, когда Клара уехала в Париж. Кларины письма возвращались обратно с пометкой: «Адресат выбыл»…
И только сейчас от Моттелера Клара узнала печальную историю Марии. Она вернулась в Россию. Ее выследили и сослали в Сибирь. Там следы ее затерялись.
Клара живо вспомнила все, что так тесно связывало ее с Марией: молодость, первое знакомство с Осипом, первые шаги в настоящем деле здесь, в Швейцарии…
На конгрессе выступил Энгельс. Ему шел семьдесят третий год, но работал он с прежней энергией.
Появление Энгельса на трибуне делегаты встретили овацией. И первые слова его прозвучали мягко и растроганно. Он относил эту овацию к другому человеку. Он протянул руку к портрету Маркса. И все сразу повернули головы в ту сторону, где лицо Маркса, освещенное боковым светом, как будто выступало из холста. Это был портрет, знакомый всем каждой своей черточкой — от мудрых, слегка прищуренных глаз до лорнета, небрежно заложенного за борт сюртука.
Энгельс произнес свою речь на трех языках.
Он говорил о роли партии, о пагубном влиянии анархистов, отрицающих эту роль. О простаках, которые верят во всесилие избирательных бюллетеней.
«Оппортунисты хотят проложить дорогу к социализму избирательными листками! Но бумага не выдержит, она утонет в болоте!» — так гневно сказала Клара в споре, возникшем недавно у них в Штутгарте.
Пройдет совсем немного времени, и Клара с горечью подумает: «Как пророчески еще тогда, в пору огромных успехов социализма в Европе, когда в Германии партия получила два миллиона голосов при выборах в рейхстаг, распознал Энгельс опасную тактику оппортунизма! Еще горнист, который очень скоро предательски протрубит отход, не поднес к губам горн, а Энгельс уже услышал его и предостерег: «Бойтесь оппортунизма!»
Но в то цюрихское лето это предостережение смягчалось общим ощущением нарастающей силы их дела, больших удач, выхода на просторы, о которых мечтал Маркс.
Да, в то лето они все были веселы и молоды. И старый Энгельс тоже.
Вечерами, когда они встречались за столиком, поставленным на воздух под липами, Энгельс произносил шутливый тост в честь «Клары-воительницы», лукаво добавляя, что приятно видеть женщину, борющуюся за равноправие, но отнюдь не стремящуюся к сходству с мужчиной.
Он хорошо себя чувствовал в этой компании! С одной стороны сидела Клара, с другой — улыбчивая, все еще красивая Юлия Бебель. И сам Август Бебель. И Фрида Симон, его дочка.
И скромный оркестрик из любителей музыки какого-то ферейна играл народные, французские и немецкие, песни, и все подпевали, взявшись под руки и раскачиваясь на своих стульях. И уж никак не думала Клара, что Энгельс так легко поведет ее в вальсе, танцуя его по-старинному — в три па.
Конгресс закончился. Итоги «большого сбора» радовали: конгресс активно поддержал политические требования Энгельса, проголосовал против войны, за разоружение, за ликвидацию армий. В тактическом плане — за протест против военных кредитов.
Август Бебель предложил совершить прогулку по Цюрихскому озеру.
В середине августа здесь, на северо-востоке страны, лето уже не было жарким.
На носу маленького пароходика в плетеном кресле, с пледом на коленях сидел Энгельс, с удовольствием оглядывая берега в подзорную трубу.
И теперь уже не молодым, но прекрасным в своей старости виделся Кларе Энгельс. Разве прекрасен только восход солнца? Есть особая красота в его закате, в последних лучах, готовых померкнуть…
Это были удивительные дни! Они навсегда остались в памяти Клары. Тем более что за ними последовала деловая и нежная переписка с Энгельсом.
Клара готовилась к ответственному выступлению в Берлине. Когда-то в своей книге «Женщина и социализм» Август Бебель впервые сформулировал мысль о том, что равноправие нужно пролетаркам отнюдь не для борьбы с мужчинами своего класса, а для их совместной борьбы против капитализма.
Прошли годы, но споры между социалистками и феминистками не утихали.