Всемирная прачечная - страница 9

Так появился «силлогизм Лански»: если федеральные органы контроля не смогут проследить движение денег, они не смогут их найти; если они не смогут их найти, их нельзя будет обложить налогом; следовательно, если вы сумеете замаскировать эти не облагаемые налогом деньги так, словно они подверглись налогообложению, федеральные органы контроля не смогут их узнать, когда вы их предъявите, и вы сможете вернуть их домой.

Отсюда вытекает вопрос: как вернуть спрятанные деньги оттуда, где они были спрятаны, не подвергаясь опасности?

И через несколько лет после того, как Аль Капоне надолго переехал на утес посреди залива Сан-Франциско, Мейер Лански, проводя зиму во Флориде, поглядывал на юг и почти видел ответ.

* * *

Опиум играет важную роль в мировой политике на протяжении последних четырех тысяч лет. Через Средиземноморье, где он вначале использовался в народной медицине, опиум проник в Азию, а оттуда на Индийский субконтинент, где впервые был использован для развлечения. Его превращение в товар открыло новые торговые пути, и, наряду с кофе и табаком, он поддерживал европейскую торговлю в течение двухсот лет. В середине ХIХ столетия опиум стал одной из важнейших статей мировой торговли. В 1805 году фармакологи создали из сырого опия обезболивающее средство морфин, а в 1858 году медики решили, что самым быстрым способом доставки его в кровь является игла шприца. К тому времени лекарство использовалось не по назначению уже почти сорок лет. Некоторое время героин входил в состав средств от кашля. Европейская химическая промышленность стала европейской фармацевтической промышленностью во многом благодаря опиуму.

Но отрицательное влияние опиума было настолько опасным, а злоупотребление им стало настолько распространенным, что к началу Первой мировой войны большинство западных правительств уже запрещали его использование. Лига Наций приняла законы о применении опиатов, Женевская конвенция 1925 года ограничила производство и экспорт героина, а Конвенция 1931 года попыталась свести его использование к чисто медицинским целям. Заполняя рыночные ниши, китайские преступные синдикаты в Шанхае и Тяньцзине поставляли этот продукт преступным синдикатам Европы и Северной Америки. За нескольких лет принадлежащие организованным преступным группировкам предприятия на Западе вышли на такой уровень его производства, что смогли конкурировать с азиатскими поставщиками. Они удовлетворяли требованиям рынка и обеспечивали гигантские прибыли всем участникам этой цепочки снабжения.

Во время Второй мировой войны был введен контроль за морскими грузоперевозками, что осложнило транспортировку опиатов, создав в Северной Америке новый рынок для мексиканского героина. После войны это стало обычным бизнесом, и процент наркоманов начал расти. Правительства ответили развязыванием нарковойн. Продажа и распространение героина становились все более опасным и, как следствие, все более прибыльным делом. Маковые поля расширялись, очистные лаборатории разрастались, а Лаки Лучиано переписал свою эпитафию, придумав «французскую схему»[2].

Одновременно с этим рост итальянского и французского коммунизма ввел в игру только что образованное Центральное разведывательное управление США, которое стало вербовать местных бандитов, используя их в борьбе с местными коммунистами. Своей тяжелой рукой ЦРУ склонило весы в пользу бандитов, которые затем использовали свою вновь обретенную власть в нелегальной деятельности — главным образом контрабанде наркотиков. В последующие пятьдесят лет этот сценарий многократно повторялся: от «Золотого треугольника» Бирмы, Таиланда и Лаоса до «Золотого полумесяца» Ирана, Афганистана и Пакистана; по всей Латинской Америке от Мексики до Панамы, а затем Венесуэлы, Колумбии, Эквадора и Перу; от тайной помощи никарагуанским контрас до официальной поддержки коррумпированных правительств в Боготе, воюющих с «революционными вооруженными силами Колумбии»; от лаборатории Лучиано в Марселе до создания корсиканской мафии в Афганистане и последующей колонизации маковых полей «Талибаном». Где бы ни находился героин, там всегда оказывалось ЦРУ, и всякий раз, когда там оказывалось ЦРУ, это приносило предсказуемо пагубные долгосрочные результаты.