Всемирная военная история в поучительных и занимательных примерах - страница 26

Вопрос о том, почему Ганнибал, приблизившись к Риму, ушел от него, обсуждается в исторической литературе до сих пор. Большинство отдает должное стратегическому чутью Ганнибала. Он жил задолго до Наполеона, который поторопился двинуться на Москву и взять ее, чем приблизил свое поражение. Ганнибал не стал ускорять победу римлян. Его расчет был на отход от Римского государства союзников и помощь родного Карфагена.

Сохранилось немало отзывов о личных качествах Ганнибала. Римский историк Тит Ливий писал о нем: «Не было такого труда, от которого бы он уставал телом или падал духом. Первым устремлялся он в бой, последним оставлял поле сражения… Его жестокость доходила до бесчеловечности, его вероломство превосходило даже общеизвестное пуническое вероломство».

Древнегреческий историк Полибий подчеркивал: «Единственным виновником и душой всего, что претерпели и испытали обе стороны, римляне и карфагеняне, я считаю Ганнибала. Столь велика и изумительна была сила одного человека, одного ума».

Немецкий историк Т. Моммзен отмечал, что, возглавляя разноплеменное войско, Ганнибал «умел заменить солдатам Отечество своей личностью. Во время продолжительной военной жизни солдат находил в лагере полководца свое отечество, а патриотизм заменяла привязанность к нему».

После поражения у Канн Рим, довольно быстро восстанавливавший свои силы, вновь поставил во главе войск осторожного Квинта Фабия. Теперь он получил полную возможность осуществлять свою стратегию, которая определялась так: «Надо уметь выиграть войну без сражений».

Фабий-«Медлитель» повел выжидательно-оборонительную войну, не отдалясь от противника, но и не вступая с ним в сражения. Это был прообраз позиционных войн будущего, включая современную «стратегию непрямых действий».

Прикрываясь горами и ущельями, Квинт Фабий неотступно следовал за Ганнибалом, как бы вызывая того на бой, но избегая крупных столкновений. Такая тактика не нравилась начальнику римской конницы Минуцию. Отделившись от Фабия, он решил атаковать Ганнибала и был тут же разбит. Карфагенский полководец пошутил: «Наконец-то гроза, долго ходившая по горам, разразилась дождем».

Вернувшись к Фабию, удрученный Минуций покаялся перед ним: «Не раз случалось мне слышать, что выше всех стоит мудрый советник, на втором месте — тот, кто прилежно исполняет умные советы, а на самом последнем месте — тот, кто и сам ничего не соображает, и другому повиноваться не хочет. Я был не прав, Фабий».

Пытаясь вызвать Квинта Фабия на сражение, Ганнибал писал ему: «Если Фабий такой великий полководец, как он себя считает, то должен вступить в долину и дать сражение». Римский полководец без смущения отвечал: «Если Ганнибал такой великий полководец, как о себе думает, то пусть принудит меня дать это сражение».

Двигаясь по Италии, Ганнибал дошел до земельных владений своего противника — римского полководца Фабия. Применяя очередную хитрость, он не стал трогать этих владений, чтобы посеять в Риме подозрения насчет своих отношений с Фабием. Но последний был начеку и на всякий случай объявил, что передает эти земли соотечественникам в общественное достояние.

Решившись, наконец, двинуться к Риму, разбив вблизи него лагерь, Ганнибал был неспокоен. К тому же римляне, доказывая, что не боятся его, в это время отправили из города подкрепление в Испанию. Поле, на котором располагался лагерь Ганнибала, по стечению обстоятельств утратило хозяина, и власти Рима продали его по обычной цене новому владельцу. Ганнибал был взбешен. В качестве ответной меры он велел объявить, что назначает к продаже все торговые лавки на римском Форуме.

Спустя пять лет после первого наступления на Рим у стен «вечного города» карфагенские войска вызвали на сражение противника. В то время, когда обе стороны выстраивались для решительной битвы, небо будто взъярилось: начался сильнейший ливень с градом, сделавший и войска, и местность непригодными для сражения. Когда же враги разошлись, небо сразу очистилось, наступили тишина и покой. Было удивительным, что на следующий день повторилось то же самое. Подчиненные Ганнибала сочли это наихудшим предзнаменованием. «Пять лет назад брать Рим не решился я сам, теперь же за меня решила природа», — сказал Ганнибал и увел войска на юг Апеннин.