Всемирный следопыт, 1926 № 03 - страница 24

Абдурахман играл так, как будто разговаривал со своими всеми женами сразу.

— Я пойду так. он так; я так, он так. Ага! Правильно.

Судья придвинул королеву.

У Абдурахмана хитрость заструилась по всему лицу, и он сделал прямо оскорбительный по коварству ход, и судье хотелось выиграть, как никогда. «Постой, пометешь две недели двор, так тебе будет на пользу», подумал судья, раздраженный до последней степени.

Но грубый и наглый ответный ход пешки открыл такую атаку слонов, что можно было подумать, будто средняя жена Абдурахмана запустила свой унылый нос в партию и ехидно глядела на открытого обезоруженного короля.

Следующие несколько ходов дали полный разгром всех сил судьи, и он сдался.

«Икинги (второй) мат», подумал Абдурахман.

Судья был весь багровый от негодования, а Абдурахман лениво смотрел на виноград, как кот, только что с’евший птичку, и вовсе не собирался уходить. Наконец, судья ушел в комнату и вернулся, держа в руках бумажку с печатью. Это было постановление об освобождении.

Абдурахман хорошенько посмотрел на печать, спрятал бумажку в тюбетейку и. поговорив о ценах на лошадей, отправился домой.

Абдурахман не шел, а летел к Зюлейке, чтобы рассказать о победе. Когда он вошел, Зюлейка была так рада. Как хорошо, что он вернулся, ведь сегодня джума, праздник, и опа его очень любит.

Мило смущаясь, красавица Зюлейка внесла из другой комнаты большой дастархан (угощение) на красивом резном подносе, который привез из Мекки один хаджи, знакомый Абдурахмана. Аксакал ел сладкую чарджуйскую дыню, курил чилим и благодушествовал.

Освобождение балы он решил отложить до завтра. Просидев до глубокого вечера, он вспомнил, что ведь надо итти к первой жене разговаривать о хозяйстве. Завтра будний день, и многое надо сделать. Он поднялся, надел халат, подпоясался и ушел, а вслед за ним из другой комнаты к Зюлейке вошел бала, сын ханум. Сегодня джума, и добрый мусульманин, заведующий арестным домом, отпустил балу погулять, зная, что он все равно никуда не убежит.

Это была третья партия, в которой Абдурахман получил мат от Зюлейки. Впрочем, он этого не знает и до сих пор.

Одному американскому физику пришла в голову мысль соорудить необычайный головной убор. Этот аппарат состоит из легкого деревянного футляра, обтянутого шерстяной тканью, надеваемого на голову во время работы. В этом уборе проделаны застекленные отверстия для глаз, и к месту, где находится нос, проведена резиновая кишка, соединенная со стоящим на рабочем столе баллоном с кислородом, автоматически поступающим в необходимом количестве в головной убор. Никакой внешний шум не проникает в этот аппарат, и, таким образом, ученый может в любое время стать отшельником, изолированным от внешнего мира, и всецело сосредоточиться над своей работой.

В УЩЕЛЬЯХ АЛАЯ

Приключения охотника на кииков

Рассказ Б. Рустам Бека

Алайские горы тянутся от горных систем Тянь-Шаня на запад, прорезывая Ферганскую область, частью вошедшую теперь в состав Таджи-Кистанской Автономной Республики.

Как некоторые долины Памира, так и ущелья Заалайских и Алайских гор, а также урочища Тянь-Шаня заселены кочевым народом тюркско-монгольского племени, известным под именем каракиргизов. В 1924 году эти кочевники образовали автономную область — Кара-Киргизию, вошедшую в состав СССР. Всего в настоящее время кара-киргизов насчитывается 600.000 человек.

В осенние и суровые зимние месяцы они со своими семьями, скотом и домашним скарбом удаляются в недоступные горные трущобы, ставят там свои складные кибитки-юрты в защищенных от ветра ущельях, загоняют стада в известные лишь им одним места, где зимой под снегом имеются сочные пастбища. С наступлением же весны их многочисленные караваны перекочевывают на летовку к берегам Кызиль-Су в Алайскую долину.

Здесь они находят все, о чем может лишь мечтать не избалованный своей суровой родиной, свободный, как птица, беззаботный мечтатель — кара-киргиз.

Дивная природа, необозримый простор, обилие воды, роскошные пастбища для скота, бесчисленное множество аулов (селенья кочевников), а, следовательно, и веселое общество, а с ним много, много новостей, привезенных со всех концов страны кочевниками. До новостей же кара-киргиз большой охотник.