Всемирный следопыт, 1929 № 03 - страница 14
Когда ветер усилился, Ларсу пришлось перейти к мачте, и на носу черпать воду остался один Канелес. Арнт был ни жив, ни мертв, — он впился руками в скамью и дрожал всем телом.
Неожиданно ветер улегся, и среди Вестфиорда наступило затишье. Немного спустя, однако, на западе потемнело, и поднялся западный ветер. Пришлось перейти на другой галс и итти некоторое время по морю, покрытому рябью. Тем временем туман рассеялся, небо прояснилось, и стало чрезвычайно холодно.
Рыбаки, насквозь промокшие и вспотевшие от черпанья, теперь неподвижно стояли на морозе, чувствуя, как застывала на них одежда и пот на теле превращался в льдинки. Полуобезумевшие от холода люди принимались скакать и вертеться, хлопая себя по бокам руками.
«Тюлень» мчался вперед. Солнце заходило. Внезапно лицо Криставера прояснилось, и он с наслаждением засунул себе в рот щепотку табаку.
Наступал желтоватый вечер. На югозападной стороне неба виднелись длинные пламенные полосы. Но что это очутилось перед ними? Ларс широко раскрыл глаза и на минуту даже забыл про смертельный холод. Он увидал между небом и морем длинный ряд темносиних туч, а над ним — слой извилистых белорозовых облаков. В догорающем вечернем свете облака казались сказочкой страной.
— Что это такое? — воскликнул Ларс.
— Это Лафотены. Наконец-то! — сказал Элезеус.
— Да ты с ума сошел! Ведь это облака!
— Нет, это горы. Это Лафотенский хребет, — подтвердил Канелес, подпрыгивая и размахивая руками. — Сегодня вечером мы выпьем на Лафотенах по рюмочке…
Ларс во все глаза глядел на сказочный берег. Так вот они Лафотены, о которых он столько слыхал с самого раннего детства! Острова в Ледовитом море, куда мечтали попасть мальчики всего северного побережья Норвегии. Там совершались подвиги. Там, непрестанно воюя со смертью, люди добывали богатство. В течение многих столетий совершались плавания на Лафотеяы. Многие гибли на море, кое-кто привозил домой малую толику деньжат, но большинство рыбаков в бедности проводили всю жизнь. И тем не менее одно поколение рыбаков за другим устремлялись на Лафотены. И вот наступил его черед: Ларс Мюран увидел Лафотены…
Постепенно облака, застывая, превращались в скалистые горы, голубые, с белыми полосами снегов и в снежных шапках. Казалось, войско каменных великанов вошло в море и остановилось в раздумье… Уже видны были желтые маяки, зажегшиеся между морем и горами; слышался отдаленный шум; это море разбивалось о скалы.
Руководствуясь маяками, парусники один за другим направлялись в различные рыбацкие становища, где должны были оставаться зимой.
Поздно вечером «Тюлень» вошел в залив с красными и зелеными маячными фонарями по бокам. На берегу, под защитой высокой горы приютилось становище; из домиков, с пристани, из кают и с мачт сияли огоньки. Черная вода в бухте отражала трепетные столбы света, и в нос ударял едкий запах рыбьего жира, дегтя и рыбы.
«Тюлень» встал на якорь в ожидании, что местные хозяева укажут ему постоянное место.
Рыбаки перебрались на берег. Они брели, еле передвигая онемевшие ноги и шурша льдом, примерзшим к их платью. Направлялись они к низкому, выкрашенному в желтую краску маленькому домику, с выступавшей при свете фонарей торфяной крышей. Это был барак, в котором они должны были жить зимой вместе с артелью с «Огня Морей».
Криставер прежде всего отправился на телеграф. Там он распухшими руками нацарапал телеграмму, которую с нетерпением ждали женщины и дети в серых домиках на юге:
«Все знакомые прибыли. Все благополучно. Криставер».
Становище было расположено на серых скалах, поднимавшихся из моря у подножья крутой горы. Несколько сот домиков, крытых торфом, церковь, больница, «Дом рыбака», длинный желтый пакгауз. В проливах и в бухте колыхался целый лес мачт, принадлежавших пароходам, шхунам и ботам. Таких рыбацких становищ было больше тридцати на Лафотенских островах, и все они походили друг на друга.
