Всемирный следопыт, 1930 № 02 - страница 6

Карасев слез с седла и свел лошадь под уздцы с крутого склона. Напрасно инженер разыскивал глазами признаки какого-либо жилья. Поле казалось брошенным. Карасев снова сел на лошадь и поехал потихоньку по краю поля. Вдруг он услыхал сзади всплески воды, обернулся и увидел маленького бронзового полуголого человека, бежавшего к нему через поле по воде и размахивавшего руками.

Фу-Хэ рассказал Карасеву свою историю. Он жил всегда в Китае. Там и сейчас, в предместье большого города, осталась его семья. Поезда привозили в большой город много путешественников. Фу-Хэ ждал их у вокзала и за несколько крошечных монет относил их тяжелые чемоданы в гостиницу. Он жил в маленькой вонючей глиняной фанзе. Около фанзы была свалка нечистот, и дети Фу-Хэ копошились в ней, разыскивая себе среди мусора что-нибудь съедобное. В фанзе жило несколько семей.

Фу-Хэ захотел жить лучше. Вместе с другими кули пошел он по улице города с плакатами, на которых было написано: «Мы хотим быть сытыми». За эти плакаты их разогнали палками и плетками. И за эту же надпись никто не давал больше работы Фу-Хэ. Он мог умирать с голоду.

Тогда он решился перебежать в СССР. «Зеленый начальник» разрешил ему жить здесь и сажать рис. Этот маленький кореец, судя по его рассказу, проделывал тут один с чисто восточной настойчивостью нечеловеческую работу.

По пади протекала речка. Фу-Хэ построил земляную запруду поперек всей долины и стал ждать, пока вода затопит его поле. Через месяц сильный ливень снес плотину. Фу-Хэ построил ее снова. Вода набралась было, но нашла где-то лазейку и ушла вся. Фу-Хэ построил плотину в третий раз, но наступила зима; кореец перебрался обратно через границу, в Китай, и прожил там до весны в постоянном страхе, что его арестуют и отрежут голову. А весной, вернувшись на свое поле, он нашел его полным водой. Рис для посева он принес на спине. Он где-то украл его.

Теперь Фу-Хэ — «сам хозяин». Он уже снял один урожай, «зеленый начальник» прислал за ним лошади и заплатил ему много-много денег. Про «зеленого начальника» кореец говорил:

— Шибко хороший начальник. Его знай: Китай худой земля есть. Моя мало-мало рису позволяй кушать…

Карасеву не верилось, что один человек мог проделать такую колоссальную работу. Чем питался кореец? Горсть риса в день, несколько кореньев, немного рыбы. Как работал? С восхода до заката, всегда в воде, дыша сырым затхлым воздухом. Где жил? В землянке, в которой он, несмотря на свой маленький рост, целиком не помещался.

— Моя ноги мало-мало гуляй всегда.

Внезапная догадка мелькнула в голове Карасева.

— Ты в Китае часто бываешь? — спросил он корейца.

Фу-Хэ испуганно взглянул на инженера и залопотал быстро-быстро, путая русские слова с китайскими:

— Нету, нету… Китая ходи нету! Макысимыка шибко худой есть… Макысимыка говорит — врет… Его верь нету.

Карасев улыбнулся. Он понял, что это поле было устроено не без помощи Максима, а может быть и других контрабандистов, которым нужен был кореец. Фу-Хэ ходил через границу, проносил контрабандные товары, передавал их Максиму, а тот сбывал их в ближайшем городе. С такой эксплоатацией «желтых» переселенцев контрабандистами на Дальнем Востоке Карасеву приходилось встречаться не раз. Обычный прием: помочь пустяком в хозяйстве и тем самым сделать китайца или корейца своим неоплатным должником. Конечно, закабаленного обманом Фу-Хэ нельзя было считать преступником.

Карасев хотел уже возвращаться, как вдруг взгляд его упал на странный металлический предмет, торчавший из земли у самых ног лошади.

— Это что такое? — спросил инженер.

Кореец заволновался.

— Котела… Котела… Земля кушай хоти — котела проглоти!

Карасев уставился на него.

— Что ты болтаешь? Как может земля кушать хотеть? — а сам уже слезал с лошади и хмурился от внезапно возникшего предположения.

Да, из земли торчала железная закопченная ручка от котла. Первым движением инженера было схватиться за нее и попытаться вытянуть из земли. Ручка не подалась.

— Ты сам закопал котел в землю? — крикнул он корейцу.

Но раньше, чем тот ответил, инженер уже знал, что это не так. Он почувствовал под ногами еле заметную упругость земли, Карасев сделал несколько шагов, сильно надавливая на каблуки. Земля пружинила под ним; она чуть-чуть опускалась, когда он давил на нее, и снова поднималась, когда он шел дальше. Но эта податливость земли не была похожа на ту, которая характерна для трясин. Там ясно чувствуешь, что идешь по тонкому пласту земли, плавающему на воде, и, когда подпрыгнешь, земля на многие метры вокруг дрожит как студень. Здесь же земля была как каучук. Она прогибалась только под ногой, а в нескольких сантиметрах оставалась твердой и неподвижной. Карасеву приходилось иметь дело с подобным явлением в низовьям Амура, но он никак не ожидал, что в районе его работ, на такой низкой широте, встретит то же самое.