Всему есть начало - страница 11

Почему-то мыслей не было. Они испарились или испугались этой прохлады, но в голове было чисто. Мне не хотелось ни о чем думать, хотелось просто полежать. И тут я снова увидела ту самую яркую розовую ленту. В темноте она была одна. И именно потому, что была одна, она так ярко светилась. Постаралась присмотреться к ней. Она была далеко и казалась чужой, но в то же время казалось, что я ее очень хорошо знаю. Чувствовала ее настроение, ее тепло. В груди как-то все заныло. Были знакомые чувства, но какие, не могла припомнить их, но очень знакомые. Лента кружилась как в каком-то танце. Она делала круги, рисовала спирали. То ускоряла свой бег, то как в замедленной съемке повисала в пространстве.

Лента так же внезапно пропала, как и появилась. И все… Стало очень темно, даже казалось, что пропал звук, только звон в ушах выдавал себя, а больше ничего не было. Лежала с закрытыми глазами и пыталась думать, но ничего не получалось. Я как маленький котенок, который только что игрался с бантиком, и вдруг его убрали, озиралась по сторонам, ища розовую ленту, но ее нигде не было. Прижала руку к груди, стараясь сохранить то чувство, что возникло минуту назад. Мне не хотелось открывать глаза, я и так все видела. Горячая ладонь лежала на груди. Она жгла меня. С трудом начала приходить в себя и осознавать, до какой степени горячая ладонь. Она не просто была горячей, она обжигала. Стоило мне подумать об этом, как инстинктивно приподняла руку, как будто она действительно меня обожгла. Я открыла глаза и с недоумением посмотрела на ладонь. Потрогала ее. Ладонь как ладонь, ну может чуть теплее чем обычно.

На следующее утро все повторилось и на следующее опять. Я начала привыкать к розовой ленте. Но она меня не подпускала близко, как будто боялась. Стоило мне присмотреться к ней, как она тут же удалялась, все так же плавно извиваясь в пространстве. Лента интриговала, но большей частью не она, а то чувство, что создавала во мне, когда появлялась. И чем ближе она была, тем эти чувства были сильнее. Они были очень знакомы, но я так и не могла разобрать, что это за чувства. Лишь только в субботу, после той самой вечеринки, лежала утром, знала, что спешить некуда, но проснулась по привычке. Я уже не дремала, но и не проснулась, находилась в каком-то состоянии между сном и реальностью. Мой мозг работал отчетливо, он мыслил и рассуждал, как будто разговаривала сама с собой.

Лента выскользнула из ниоткуда так близко, что я даже испугалась. Она оказалась очень широкой. Я смогла рассмотреть на ней клеточки ткани, но в движении они сливались и казалось, что она не просто переливается, а еще и отражает меня. Себя я в ней не видела, лишь только какую-то смутную фигуру. Но в ней я узнала себя, прическу, осанку и даже цвет волос.

Я не знаю, спала ли я в этот момент. Наверное, да, поскольку мои мысли работали с такой скоростью, что описать их не могу, слишком было много всего. Что такое сон и реальность? Говорят, что сон – это продолжение реальности, то, о чем ты думал, имеет продолжение в наших снах. Не знаю, так ли это. Возможно. Но почему-то очень часто во сне происходит то, о чем ты и не думал. Оно само происходит, то ты героиня, то банкирша. Какое отношение я имею к банку? Не люблю этот вид бизнеса. А иногда я становлюсь в виде простой женщины, которая что-то делает, какие-то чертежи, а после убегает, мчится на машине, что это? Как бы я ни пыталась, но ответа на свои сны не могла найти. Даже порой было обидно.

Лента продолжала скользить как по экрану. Я не поворачивала головы, поскольку боялась упустить ее из виду. Она залетала мне за спину, а после снова появлялась. То сверху, то сбоку, то где-то вдалеке, но она всегда была где-то тут. В какой-то момент я заметила, что она уже не одна, а две. Меня это не удивило. Но стало труднее смотреть. Уделяла внимание то одной, то другой. Но, как ни странно, той, что была ближе всего ко мне. Их танец продолжался все так же медленно и изящно. Мне хотелось их коснуться. Я протянула руку вперед. Ленты взметнулись вверх и тут же устремились к моей руке, как будто они видели, как будто у них были глаза.