Всеволод Бобров - страница 12

А теперь о поездке сборной Омска. В 1942 году она выезжала на Урал, где играла в Свердловске, Серове и Челябинске, и сбор с её матчей поступил в фонд детских домов. В линии атаки этой сборной наряду с выступавшим в довоенных сезонах за московское «Торпедо» центрфорвардом Александром Синяковым играл 19-летний Всеволод Бобров. В Челябинске омичи разгромили сборную города со счётом 7:3, и автором четырёх голов стал Бобров.

По возвращении в Омск сборная встретила более серьёзных соперников. Сначала это было «Динамо» (Казань), за которое выступали несколько сильных игроков из Ленинграда и Киева. Гости победили со счётом 6:2. Решающую роль в их успехе сыграли блестящие мастера киевского «Динамо» довоенной поры Константин Щегоцкий и Пётр Лайко. Но и Бобров «свой» гол забил.

В начале октября в Омск прибыл ленинградский «Зенит» во главе с легендарным «Пекой» — орденоносцем Петром Дементьевым. «Зенит» взял верх над всеми соперниками. А вскоре гостями Омска стали футболисты другой ленинградской команды — «Динамо». Обыграв местных одноклубников, 8 октября ленинградцы уступили со счётом 1:2 сборной Омска. Оба мяча в ворота популярного впоследствии телекомментатора Виктора Набутова забил Всеволод Бобров.

К этому времени Всеволод был уже курсантом Ярославского военно-интендантского училища, которое перебазировалось в Омск.

Попытки попасть на фронт он предпринимал неоднократно. В своей книге Бобров писал: «Все мы, рабочие, в душе понимали, что делаем важное, большое дело. И всё-таки иногда казалось обидным находиться в тылу. Несколько раз отправлялся я в военкомат и каждый раз слышал неизменное:

— Когда нужно будет — позовём.

Позвали меня в августе 1942 года. Получив повестку, я уже мысленно представлял себе, как несусь в эшелоне навстречу войне. Но оказалось, что до фронта ещё очень и очень далеко. Мне сказали, что армии сейчас нужны в большом количестве младшие офицеры, и направили учиться в военное училище».

Однако попасть на фронт Всеволоду было не суждено. Почему так случилось, подробно рассказал Анатолий Салуцкий: «Призвали Всеволода рядовым, необученным солдатом. И отвезли в военные лагеря. Там происходило формирование воинских команд для отправки на фронт. Путь Всеволода лежал в Сталинград.

Но как раз в это время в Омск приехал капитан танковых войск Дмитрий Богинов. Он был ленинградцем. В начале тридцатых годов играл в футбол и хоккей в детских командах Таврического сада и на соседнем стадионе ткацкой фабрики имени Халтурина, где начинали Пётр и Николай Дементьевы. А когда пришёл работать слесарем на завод хирургических инструментов “Красногвардеец”, где своих команд не было, стал выступать за спортклубы сначала “Электрика”, а затем “Прогресса”. В “Электрике” Богинов играл в одной футбольной команде с Владимиром Бобровым, а в хоккейной и с Михаилом Андреевичем, который продолжал “баловаться” клюшкой. В “Прогрессе” к ним присоединился и подросший Всеволод.

Но в 1939 году Дмитрия Богинова призвали в армию, и он расстался с ленинградским спортом. Всеволод Бобров остался в его памяти подающим надежды парнишкой, маленького роста, узкоплечим, физически слабым, хотя и вёртким, с изумительным дриблингом.

Летом 1942 года Богинов был ранен под Харьковом, а затем был вывезен в один из архангельских госпиталей. Вылечившись, он прибыл за назначением в Москву, и капитана направили в Омск за сибирским пополнением: ему предстояло доставить в Сталинград два солдатских эшелона. Богинов вышел из поезда на незнакомом омском перроне и только принялся разыскивать военную комендатуру, как нос к носу столкнулся с Михаилом Андреевичем и Иваном Христофоровичем Первухиным.

Эта встреча была архислучайной... Забыв о трамвае, Бобров и Первухин ударились в сумбурные расспросы, обязательные при таких внезапных встречах военной поры. А потом в числе прочих известий сообщили Богинову, что от Володи Боброва вестей давно нет никаких — возможно, погиб, что Всеволод находится пока в военных лагерях и ожидает отправки на фронт.

На следующий день Дмитрий Богинов получил списки солдат, прошедших курс молодого бойца и готовых к переброске в Сталинград. Пишущих машинок в то время в воинских частях не было, все документы от руки, каллиграфическим почерком, исполняли штабные писари. Богинов просматривал списки новобранцев, и неожиданно в глаза ему бросилось: “Бобров Всеволод Михайлович, 1922 г.р.”. Фамилия “Бобров” — весьма распространённая, и не будь той случайной встречи на омском вокзале, Богинов наверняка не обратил бы на неё внимания.