Вспоминая, надеюсь… - страница 9
Команда, как семья – знаешь, что тебя поймут и поддержат в любой жизненной ситуации.
Здорово, что так случилось в моей жизни!
В памяти, как будто вчера, выходим из школы на улицу гурьбой. Мороз, большие сугробы, снег искриться под светом фонарей. Мы, разгорячённые игрой, размахиваем руками, одновременно что-то говорим, а, вернее, кричим, чтобы услышать друг друга. Редкие прохожие улыбаются, глядя на нас. Наверное, вспоминают себя в школьные годы. Так тепло и хорошо на душе!
И каждый раз, проходя мимо огромного сугроба, мальчишки хватали меня за ноги, за руки и забрасывали далеко в него. Конечно, у нас не было тогда такой спортивной и удобной формы, как сейчас. Поэтому я касалась снега оголённым телом и, снег набивался в валенки. Честно, приятные ощущения, как холодный душ! Все весело смеялись и лезли дружно в сугроб вытаскивать и «вытряхивать» меня. Я делала вид, что обижаюсь и спрашивала мальчишек:
– Почему всегда меня забрасываете в сугроб?
– Ты не обидишься!
Таков был ответ. И этим всё сказано.
Сейчас с теплотой и любовью вспоминаю те мгновения.
Ещё остался вкус простой чистой воды, когда я забегала домой и пила воду из эмалированной кружки, не отрываясь, сразу несколько подряд. Мама стояла, смотрела на меня и качала головой. Какая же вкусная была эта вода!
«Волейбол» проговариваю я, и сердце учащённо бьётся! Поездки в электричке на соревнования, обеды в столовой, победные песни, если выигрывали и бурные обсуждения судейства, если проигрывали. И снова этот запах, ощущение спорта! О нём не напишешь, его надо прочувствовать. Как здорово, что это было и есть в моей жизни!
Волейбол – любовь моя!
Камень сердолик
Ольга вышла на перрон. Людской поток хлынул к выходу в город. Ей захотелось постоять немного здесь, на пятой платформе. Оля подошла к месту для курения и закурила сигарету.
Она держала в своей памяти эту платформу много лет и никак не могла освободиться от этого. Сейчас, здесь, в городе её юности, эта интеллигентная дама как-то не вписывалась в вокзальную суматоху, движение людей с багажом. Ольга ощутила себя чужой в этой быстро меняющейся жизни. Она затушила сигарету и торопливо застучала каблучками на привокзальную площадь. Вокзальные переходы, ступеньки, зал ожидания, кассы – всё такое же, как тогда, в далёкой юности.
Только она, Оля, была другой – в кедах, джинсах и лёгкой ветровке, со спортивной сумкой на длинном ремне, спешила по ступенькам в новую жизнь, напевая песенку про «камень сердолик». Из глухого таёжного посёлка, эта весёлая девушка спешила на экзамены в геологический институт. Большой, незнакомый, шумный с раннего утра, город не пугал её. Ведь впереди студенческая жизнь, где столько интересного, неизведанного. Ольга таила в душе надежду, что встретит того парня геолога, от которого когда-то услышала песню «камень сердолик».
Та встреча на берегу таёжного ручья изменила девушку. Тогда, сидя у костра, парень пел хрипловатым голосом песню, Ольга в отблесках огня вглядывалась в его лицо, и ей казалось, что судьба для неё приготовила эту встречу, здесь, в тайге. Решила, что тоже будет учиться на геолога! И обязательно откроет новый минерал, чтобы этот парень удивился и обратил на неё внимание. Оля слушала песню и повторяла слова. Так песня «камень сердолик» стала её любимой.
Вот и сейчас песенка предавала уверенности девушке.
Ольга захотела проехать до института на трамвае, как тогда. Всё тот же номер трамвая! Элегантная женщина села у окна и снова, почувствовала, что чужая здесь, среди толпы смеющейся молодёжи. Это было выше её сил, и Ольга вышла на первой же остановке, поймала такси и назвала адрес. Из машины рассматривала город. Он вроде и не изменился с тех пор, но стал каким-то другим, холодным и чужим. Куда-то ушла лёгкость и песня «камень сердолик». На глаза навернулись слёзы, так хотелось вернуться вновь в юность! Но…нет туда дороги.
В институте молодёжь спешила на лекции, этот водоворот мечты всё также витал в коридорах.
Ольга вздохнула и поспешила на кафедру к Ленке, её однокурснице.
Вечером на той же пятой платформе её провожали двое: Ленка и её муж. Мужчина смотрел на Олю такими же серыми глазами, только в них не отражался огонёк костра, да и не было в руках гитары: