Вспоминая о нас - страница 18

Я не знаю, куда он ходит, и не хочу знать. Мне это не нужно. Когда он возвращается домой ночью, я уже нахожусь в кровати, но слышу, как он ковыряет ключом в замке. Я слышу, как он спотыкается на кухне, натыкаясь на стулья и стены на пути в ванную.

Прошлой ночью он остановился снаружи моей спальни. Мой пульс тут же ускорился, а сердце готово было выскочить из груди, когда я услышала, как он легко толкнул в дверь, и увидела его тень сквозь щель под ней.

Я замерла и смотрела на тень, которая не шевелилась. Время шло, а тень оставалась без движения, и не было слышно ни единого звука. Я уже было подумала, что он отключился снаружи, но как только я вылезла из кровати проверить его, то услышала громкий удар о стену. Я поспешила обратно в кровать, будто напуганный котенок. Он выругался перед тем, как захлопнуть дверь в свою спальню. В квартире воцарилась тишина.

Когда я проснулась, на стене не хватало куска, а на ковре были видны красные точки.

Все это только подтвердило мои опасения, которые беспокоили меня всю неделю, с того самого сна. Наши отношения были обречены с самого начала. Все, что я видела во снах, все, что я чувствовала, всегда вело меня к этому заключению. Страх, неуверенность, ревность — ни разу я не видела или ощущала от кого-либо из нас чувств, компенсирующих эти, с самого начала наших отношений. Мы пробуждаем друг в друге исключительно худшие качества.

Глава 6

— Что думаешь? — я кручусь, разглядывая себя в зеркале со всех сторон. Келси смотрит на меня и смеется. — Что, так плохо?

Она морщит нос.

— Давненько я уже не видела тебя в платье.

Я хмурюсь. Подруга разглядывает меня так, будто я надела не длинное белое платье, а у меня отросла вторая голова.

— Выглядит странно.

— Мне нравится, — положив руки на бедра, говорю я убеждая себя, что стоит его купить. Келси сомневается. — Что не так с платьем?

— Ничего. Просто... — начинает она, затем вздыхает, проводя рукой по своим длинным темным волосам. — Ты клялась, что больше никогда не будешь носить платья.

Я сжимаю зубы вместе, пока не становится больно. Она вела себя так последние три часа. Келси отвела меня в больницу на прием к врачу, и как только мне сняли гипс, я уговорила ее пройтись по магазинам. Она выглядит так, будто жалеет об этом, с тех пор как я надела первое платье.

Черт возьми, я жалею, что взяла ее с собой.

— Ну, я не помню этого, — срываюсь я на нее и задвигаю штору в примерочную.

Минутой позже, когда на мне лишь нижнее белье, заходит Келси. Она не говорит ни слова, но на ее лице виноватое выражение. Я игнорирую ее, пока надеваю свои джинсы.

— Ты не можешь продолжать кидаться на меня и вести себя так из-за всякой чуши.

— Я знаю, — мямлит она. — Помнишь, когда тебе было четырнадцать и ты перестала ходить на балет, чтобы начать заниматься лакроссом?

— Да.

Лакросс казался мне забавным и дал повод бросить балет, на котором я была вынуждена часами репетировать, хоть и не любила танцевать. Моя мать тогда не разговаривала со мной месяц, а когда вновь заговорила, ее первыми словами были: «Ты выглядишь как мальчишка с такими мускулами».

— С платьями подобная ситуация. Ты перестала их носить той зимой, когда вы с Адамом сошлись.

Я нахмурилась.

— Я изменилась ради него?

Ужасная мысль. Неужели я превратилась в ту девушку, которая настолько в себе не уверена, что готова полностью измениться ради парня? Не могу представить, что делаю что-то подобное. Хотя, откуда же мне знать?

— Нет, — говорит она печально, улыбаясь. Я смотрю на нее через зеркало, поправляя кофту. — Больше похоже на то, что ты стала той, кем всегда хотела быть, и Адам тебе в этом помог. Ты будто вернулась назад во времени.

— Так почему я изменилась? И как я превратилась в девушку, которая носит только майки с рок-концертов, джинсы и джинсовые юбки?

Она закатывает глаза, и я еле сдерживаюсь, чтоб не шлепнуть ее.

— Дело не в одежде, Эми. Ты это знаешь. Тебе никогда не нравилось то, что из тебя пытались вылепить родители. Адам просто поддержал тебя, пока ты боролась с этим и нашла себя. Вот и все.

Ее бледно-голубые глаза смягчаются, моля меня ей поверить. Но я не могу. Я помню себя совсем другой, нежели той, в которую я превратилась в отношениях с Адамом. И никто не может дать мне прямой ответ, как я умудрилась так кардинально измениться.