Вспышка. Книга 2 - страница 10

Тамара вдруг осознала, что, кроме прозрачной ночной рубашки, на ней ничего нет. Сдернув с кровати покрывало, она прижала его к себе, чувствуя, как при каждом вдохе вздымается ее грудь. Глаза округлились от удивления, растрепанные волосы спадали на лицо, кровь все еще кипела в жилах – в таком состоянии она чувствовала себя способной выиграть схватку с любым великаном.

Как мегера, она бросилась на незнакомца, глаза ее метали молнии.

– Как вы смеете! – яростно прошипела она, угрожающе наступая на него. – Без предупреждения входить в мою комнату, когда я сплю! Вы до смерти напугали меня! Я решила, что кто-то хочет…

– …изнасиловать вас. – Казалось, он находил забавным ее замешательство. – Возможно, я займусь этим в другой раз, когда у меня будет больше времени.

Тамара буквально взорвалась от этих слов.

– Вы… вы… пронырливая змея! – запинаясь, проговорила она, дрожа от ярости. – Вы… хитрая, трусливая, желтопузая, вороватая…

– Бог мой, какие цветистые определения. Язык у вас подвешен отлично. Ваш отец говорил правду: вы действительно прекрасная актриса.

Под его спокойным пристальным взглядом она вспыхнула.

– И это все, что вы можете сказать в свое оправдание? Вы до полусмерти напугали меня и…

– Вы так красивы, когда сердитесь. Да, несомненно, гнев вам к лицу. От него ваши изумрудные глаза начинают гореть еще ярче, а веснушки на носу темнеют.

– В-веснушки… – с большим трудом хрипло выговорила Тамара и, потеряв дар речи, изумленно уставилась на незваного гостя. Он так непринужденно прислонился к стене, спокойно разглядывая ее сквозь лениво полуприкрытые веки с густыми, темными ресницами, что вся ее злость разом угасла. Казалось, боевой задор вдруг покинул Тамару – почти сам по себе, – и негодующе поднятая рука опустилась. Но ее глаза не могли оторваться от его глаз.

«Почему я смотрю на него? Я просто любуюсь им!»

Какова бы ни была истинная причина, в этом человеке чувствовалось что-то обезоруживающее. Может быть, его неровная, ослепительная улыбка, обнажавшая резцы и вызывавшая ямочки на щеках и подбородке? Или этот кошачий блеск его темных глаз, когда он так пристально, так проницательно разглядывал ее, что на мгновение ей показалось, будто его взгляд проникает ей в самую душу? Что бы это ни было, от него исходила какая-то могучая сила, которая околдовывала и полностью подчиняла себе все ее чувства и против которой она была совершенно бессильна.

В нем не было ничего деланного, ничего напускного – именно таким мужчинам, как он, и стремились подражать киноидолы. На вид ему было лет двадцать восемь; загорелое, худое, скуластое лицо с острым раздвоенным подбородком – прекрасный образец для скульптуры; волосы густые и темные, волнистые и непокорные; рот чувственный и жестокий, и, будь его нос другой формы, его красивое лицо можно было бы назвать надменным: орлиный, почти римский, и с такой высокой переносицей, что, казалось, она начинается прямо между темными бровями. Несмотря на то что его большие глаза искрились озорным весельем, казалось, они таят печаль и какую-то неясную уязвимость, противоречащую его врожденной самоуверенности. Тамара почувствовала, что перед ней сложный человек, состоящий из многих пластов, и что придется снять не один слой, прежде чем она сможет добраться до его глубоко запрятанного истинного «я».

Она почувствовала замешательство. В незнакомце было нечто, что способно играть на ее сердечных струнах, соблазнительно и умело, как это делает опытный музыкант, кончиком пальца перебирающий струны идеально настроенной лиры. Волны возбуждения прокатывались у нее по спине, пробуждая давно забытые желания и вызывая чувства, каких она не испытывала даже при знакомстве с Луисом.

Тамара пыталась оторвать от него взгляд и не могла. И в то же время сознавала, что и сама произвела на него сильное впечатление. Несмотря на его небрежное поведение, было ясно, что он очарован ею. Его глаза казались ленивыми, но в зрачках уже отражались произошедшие в его душе перемены.

– У нас нет времени. – Шум в ее голове приглушал звук его голоса. – Чем скорее вы оденетесь, тем быстрее мы сможем тронуться в путь.