Встреча - страница 2
Подошла официантка, поставила перед ней чашку. Мария отпила глоток.
- Неплохо... - И без всякой связи продолжила:
- Мне показалось, вы чем-то расстроены, я почувствовала себя обязанной подойти.
- Спасибо. Я восхищен вашим альтруизмом, но я не исповедуюсь перед женщинами, я с ними сплю.
- То есть не впускаете в свое пространство... Даже жену?
При слове "жену" Евгений непроизвольно поморщился, и это не ускользнуло от внимания незнакомки.
- Всё-таки, жена. Любили, любите, а она - неблагодарная?
- Вам лучше знать, вы - женщина.
- У меня нет мужа, только друзья.
- Тогда вам повезло.
- Может быть...Я как-то не задумывалась. У меня есть друг - скажем так - нетрадиционной ориентации. Вас это коробит?
- Нисколько.
- Он писатель. Талантливый. Иногда, читая его романы, и не только его, но и других геев - писателей, меня посещает мысль, что они лучше разбираются в тонкой душевной организации женщин, чем брутальные самцы.
- У меня тоже был друг - писатель. Ненавидел его манеру записывать то, что говорили люди. Как ворона подбирал объедки... Падальщик.
- А вы злой... Хотя, по виду и не скажешь. Мне нравятся пьесы Теннеси Уильямса. Вот он не подбирал объедки, каждая его героиня переживала то, что пережил он сам. Его пьесы такие лирические, настолько пропитаны тонкой психологией... А героини - несчастные с истерзанной душой. Они хотят дарить счастье, а дарить его некому. Может быть, это и есть реалии нашей жизни? Красивое и чистое - беззащитно и гибнет.
- Вы не выглядите беззащитной.
- А вы выглядите, словно побитый пёс.
- Довольно странно слышать грубые слова, вылетающие из красивого рта.
- Будете учить жить?
- Ну, я бы не рискнул.
- Может быть, грубость это лакмусовая бумажка. Если мужчина морщится и начинает дёргать ногой, значит надо уходить. Это тот тип мужчин, который я больше всего не переношу - зануда - развешивает полотенца в ванной по цветам и размеру, ставит туфли носом только в одну сторону, и в доме его как и в голове - стерильно и скучно. Он никогда не женится, не родит ребенка, не заведёт 'пусика', потому что всю жизнь живёт только ради себя и повёрнут только в себя. И как результат - становится параноиком - шизоидом.
Евгений рассмеялся, - слушая ваш монолог, начинаю сочувствовать мужчинам, которые рядом с вами.
- Спасибо, мне понравилось, - улыбнулась Мария. - Расскажите о себе.
- Как в поезде? - хмыкнул Евгений. - Сколько историй я слышал, сидя на полке плацкартного вагона. Можно было подумать, что люди только и ждали, чтобы вывалить на совершенно незнакомых людей всю свою жизнь.
- Никогда не ездила в плацкартном вагоне.
- Довольно весело, если соседи хорошие. Сердечные домохозяйки всегда накормят и напоят голодного студента. Поешь, и на верхнюю полку спать. А внизу течет река воспоминаний... Так и дремлешь под аккомпанемент чужой жизни.
- Я почему-то вспомнила песню из фильма. Помните? - Мария вполголоса напела:
"...Навру с три короба
Пусть удивляются......"
Голос женщины чуть дрожал, она ужасно фальшивила, что было мучительно для почти абсолютного слуха Евгения, но не это было главное. А надлом, который проявился в этом тихом голосе.
- У вас нет слуха.
- Да, - пожала плечами Мария. - Знаю... А вы милый. Другой бы воспользовался моментом и сделал попытку влезть в душу, а вы понизили градус, разорвали круг, обтянутый красными флажками.
- Я бы не стал так жестоко поступать с вами. Ведь охотники на волков в месте засады оставляли разрыв, куда волки и попадались.
- А что становилось с волком, который перепрыгивал через эти флажки?
- Он обретал бесценный опыт и становился матёрым.
- Нет.... Волк становился матёрым, когда терял любимую. Волки остаются верными своей единственной любви.
Слушая тихий голос женщины, Евгений поймал себя на мысли, что час назад готов был убить, а теперь ему было всё равно. Почему так произошло? Он не хотел, как говорил его отец - копаться в экзистенциальном болоте, заедая философскими котлетами. Внезапно он почувствовал себя почти счастливым. Это состояние длилось мгновение, и он невольно улыбнулся, успев поймать в себе это ощущение.